Алекс Ратерфорд - Вторжение в рай
На ясном, усыпанном звездами небе светила луна, на стенах стража несла караул на случай внезапного нападения, а все свободные от дежурства собрались на пиршество. Бабур и его люди вкушали яства в длинном, низком зале на первом этаже, тогда как женщинам подавали изысканнейшие блюда наверх, в их покои. В пляшущем, неровном свете свечей один из воинов сильным, глубоким голосом затянул песню. Остальные поддержали его, отбивая ритм рукоятями кинжалов по столешницам низких деревянных столов, за которыми они сидели, скрестив ноги.
«Они счастливы», — думал Бабур. Освобождение женщин стало большой радостью для всех, ведь то, что они до сих пор не могли вынудить врага отпустить пленниц, уязвляло не только его, но и их гордость.
Бабур и рад бы поесть, но аппетита у него не было. Ему очень хотелось отправиться на женскую половину, к бабушке, матушке и сестре, по которым он так соскучился, однако правила учтивости не позволяли сделать это так быстро. Приходилось ждать.
Пение звучало громче, зато все меньше в лад, воины наперебой восхваляли деяния предков, и голос Бабура тоже звучал в этом хоре. Наконец некоторые из пирующих повалились прямо на столы, сломленные крепостью напитков, другие, шатаясь, побрели на двор облегчиться, и у правителя появилась возможность покинуть их и подняться по лестнице в женские покои.
Когда он вошел и сел рядом с Кутлуг-Нигор на устланный ковром пол, она протянула к нему руки.
По тому, что осталось на стоявших перед женщинами бронзовых подносах, он понял, что они себе в еде не отказывали, но, присмотревшись как следует к их лицам, заметил в них какую-то напряженность. Все три были бледны, как будто долго не бывали на солнце и не дышали свежим воздухом. Кое-кому придется за это заплатить кровью, подумал Бабур, но ради них загнал свои чувства глубоко внутрь. Что бы они ему ни рассказали, он обязан выглядеть перед ними рассудительным и спокойным.
Некоторое время все молчали: после того как первоначальная эйфория спала, никто не мог решиться заговорить и не знал, с чего начать. Наконец послышался голос Исан-Давлат.
— Итак, Бабур, ты овладел Самаркандом.
На ее морщинистом лице, что бывало нечасто, появилась улыбка.
— Овладеть-то овладел, да удержать не сумел.
Бабур повесил голову и сказал то, что считал себя обязанным сказать:
— Бабушка, я подвел тебя. Ты прислала мне письмо с просьбой о помощи, а я не смог ее оказать. Явился слишком поздно, да и людей со мной было слишком мало, чтобы вас освободить.
— Вовсе ты нас не подвел, глупости это. А Самарканда ты лишился как раз из-за нас: как проведал про наши дела, поскакал нас выручать. А что еще ты мог сделать?
Бабур покачал головой.
— Мой первейший долг — заботиться о вас, о Фергане, но я позволил себе увлечься Самаркандом, как ребенок — новой игрушкой, и забыть обо всем на свете. Мне следовало отправить назад Вазир-хана, чтобы он проследил за безопасностью, и вашей, и Ферганы.
Он подался к матери, ощутил ее пальцы, гладившие как в детстве его волосы, и немного успокоился.
— Тамбал держал нас в курсе некоторых событий, — промолвила Кутлуг-Нигор. — Думаю, его это забавляло. Мы, конечно, наслышаны о предательстве твоего братца Махмуда, знаем, что это он отобрал у тебя Самарканд. Они вместе заманили тебя в ловушку, сын мой: договорились о том, чтобы Тамбал посадил на престол Ферганы Джехангира, зная, что ты немедленно с частью войск выступишь из Самарканда на Акши, и у Махмуда появится возможность овладеть городом. Учитывая, что ты только-только успел воцариться в Самарканде, не успел там укрепиться и заручиться поддержкой тамошней знати, Махмуду и этой коварной лисице, дочке визиря, его жене, было нетрудно подкупить вельмож и склонить их на свою сторону.
Бабур закрыл глаза, услышав подтверждение худших своих подозрений. Каким же наивным глупцом он был!..
— Тебе также следует знать, что это жена Махмуда потребовала смерти Али Мазид-бека. — В голосе Исан-Давлат звучала горечь. Она дружила с матерью вождя, да и сам он ей всегда нравился.
— Она сказала, что раз пока не может заполучить твою голову, то пусть взамен в отместку за ее отца погибнет хотя бы он. Ну а Махмуд ни в чем не может ей отказать. Люди говорят, что это она на самом деле правит Самаркандом, причем выказывает себя еще более жадной и мстительной, чем ее отец.
Бабур удивленно заморгал. Вот уж не думал, что стройная девушка, выказавшая такую храбрость, заступаясь за великого визиря, может оказаться столь кровожадной и безжалостной. Ну что ж, настанет день, и она тоже ответит за свои злодеяния, но с этим можно повременить. Есть многое другое, что следует узнать и с чем разобраться.
— Расскажи мне о вас самих, — попросил он мать, нежно взяв ее руку в обе свои ладони. — Как с вами обращались во время заточения?
— Нас держали взаперти, допуская к нам только нескольких служанок, но относились уважительно, сообразно нашему происхождению и положению, — ответила его мать. — Угроз или оскорблений мы от Тамбала не слышали, а когда стали приходить известия о твоих успехах, он перевел нас в более просторные покои.
— А еще он так и не позволил Роксане прибрать к рукам наши драгоценности, как она ни требовала, несмотря на то что он, как говорят люди, делит с ней постель, — презрительно добавила Исан-Давлат.
— А что мой единокровный брат Джехангир? Какова его роль во всем этом?
Бабур часто думал о заменившем его на троне мальчике, которого никогда не видел. Когда он в последний раз был в Акши перед походом на Самарканд, отпрыск Роксаны был болен.
— Он часто болеет, да и вообще ничего не значит. Служит лишь прикрытием для Тамбала, в жилах которого слишком мало царственной крови, чтобы усесться на престол самому, — вожди племен этого не потерпят. Но как правитель при малолетнем Джехангире он обладает всей полнотой власти, — пояснила Исан-Давлат. — Сейчас он боится тебя, иначе нипочем бы нас не освободил.
Бабур вспомнил, как в начале его собственного правления Тамбал пытался посеять сомнения среди вождей: у него всегда были собственные амбиции. Но какой, однако, хитрец — у него хватило ума не впутываться в заговор Квамбара-Али и терпения, чтобы дождаться своего часа. Уж не потому ли он оба раза горячо поддерживал Бабура в намерении идти на Самарканд? А как ярко вспыхнули его глаза, когда он увидел переданное Байсангаром юному владыке кольцо Тимура! Вспомнилось и то, как спешно после захвата Самарканда Тамбал вернулся в Фергану.
— Хуже всего для нас было то, что много месяцев мы не имели никаких достоверных сведений о тебе. Фатима — а уж ты знаешь, она умеет собирать сплетни — сначала подхватила где-то слух… не более чем слух, но не представляешь, как он нас напугал, — будто по дороге в Фергану ты подцепил лихорадку и умер.
