Сыновья - Градинаров Юрий Иванович
Теперь на каникулы Александр и Киприян приезжали в Потаповское, кололи дрова, носили бабушке воду, подсыпали завалинки, красили крышу, ловили рыбу и купались до появления комаров. Затем садились на попутный пароход и уезжали в Енисейск, где отдыхали до начала учебного года. Повзрослев, Александр почувствовал, как у него проявляется интерес к странствиям. Нередко ходили на вёслах по реке Фокиной в сторону Норильских гор. Он чуть не силой заставлял Киприяна идти с ним на лодке, собирать камни по берегам речушек, описывать берега безымянных рек.
– Ты, Кипа, должен всё уметь, что умели родители. Может, оно тебе в жизни не пригодится, коль готовишься стать юристом. Но грести вёслами, ставить сети, настораживать пасти, капканы, управлять оленьей и собачьей упряжками, метко стрелять из ружья – ты должен уметь. А то какой-же ты низовской казак, если не владеешь этими навыками. Мама наша всё это может.
Однажды они ушли по Фокиной на лодке вёрст на тридцать вверх. На вёслах сидели по очереди. Отдыхали иногда в лодке, иногда на берегу, делали замеры дна, вели зарисовку фокинских берегов.
– Мне отец рассказывал, что его опекун, Степан Петрович Юрлов, как-то говорил: по Фокиной можно пройти до Норильских гор через два коротких волока. Там ведь стоит наш фамильный столб. Это залежи, открытые дедом Киприяном. У меня есть мечта развернуть рудник и построить медеплавильный завод. А ещё уголь поставлять для речных и морских судов. Ты гуманитарий! Тебе этого не понять. Я уже в техникуме кое-что изучил по горному делу. Как в институт поступлю, то в летние каникулы уеду к Норильским горам. Проводником возьму деда Пальчина, а рабочими двух двоюродных братьев Ивановых. Пальчин ещё с нашим дедом медь плавил. Мудрый старик! Тундру и зимнюю, и летнюю знает как свою ладонь. Проведёт нас водой до самых гор.
Двое суток с отдыхом шли они на вёслах против течения. Оно забирало силы, а конца реки так и не увидели. По дороге назад гребли, тянули лодку на бечеве, жгли костры, стреляли по гусям, играли в Робинзона и Пятницу. Наконец, вышли из Фокиной и пошли по течению вдоль правого берега Енисея. Подошли к станку Потаповскому, вытащили на песок лодку, а подняться домой, на угор, уже не хватило сил. Уснули прямо в лодке. К вечеру их разбудила сестра Екатерина. Она стучала палкой по борту и приговаривала:
– Умаялись, ходоки! Мы с бабушкой трое суток выглядывали, боялись, чтобы вы не потерялись в тундре.
Александр и Киприян, потягиваясь, открыли глаза, лениво осмотрелись, а Екатерина спряталась за борт лодки.
– Кто осмелился стучать по нашей лодке? Кто нам спать не даёт? – спросил Александр, глядя на Киприяна.
– Я не слышал стука. Может, показалось?
И вдруг на них полетели водяные брызги. Екатерина плеснула горстью воды и закричала:
– Ах вы, лежебоки несчастные! Вставайте – и домой! Бабушка измаялась, пока вас по Фокиной носило. Хотела уж мужиков на поиск посылать.
Сашка спрыгнул на песок и обнял сестрёнку.
– Ой, какая грозная наша няня! Мы же взрослые ребята, отвечаем за свои шалости и не хотим огорчать ни бабушку, ни сестричку.
Он нежно погладил Екатерину по тугой косе:
– Вот скоро уедем в Енисейск, заскучаешь по братьям, а сейчас бранишься.
– Не только буду скучать, но и плакать! – сказала сестрёнка, накручивая на палец косу.
***В 1910 году Киприян Александрович сдал вступительные экзамены в Императорский Московский университет на юридический факультет; а Александр через год со своим другом Фильбертом поступили на горный факультет Томского технологического института.
Киприян целенаправленно шёл к университетскому диплому. Снимал квартиру в Москве в Дегтярном переулке, прилежно учился, приезжал на каникулы в Потаповское, в Енисейск, в Томск, в Колпино Петроградской губернии, где жила его невеста Ангелина, студентка Московского учительского института. Сразу после окончания университета он женился и с женой приехал в Красноярск для трудоустройства на судебные должности. Ещё за три месяца до окончания университета он написал прошение на имя председателя Красноярского окружного суда о зачислении его в младшие кандидаты на судебные должности. Вскоре он начал служить помощником присяжного поверенного золотосплавной конторы. В июне 1915 года у него родился сын Александр, названный в честь деда. В октябре 1916 года его направили заведующим шестым судебным участком города Красноярска, а в мае 1917 года он стал заведующим третьим судебным участком города Ачинска. Его авторитет юриста растёт не только среди населения Ачинска, но и в красноярском окружном суде. В ноябре его переводят на службу в Амурскую область. Жизнь Киприяна Александровича и его семьи проходит ровно, удачливо. Ангелина не служит, а занимается воспитанием подрастающего сына.
Александр Сотников жил по-другому, спешил активно и с пользой для себя использовать жизненное время. Может, он чувствовал, что ему суждена короткая жизнь и надо многое успеть, свершить то, о чём мечталось. Он попытался обратить внимание учёных технологического института на медноугольные залежи своего деда и освоение Северного морского пути. Никто из профессоров не принимал всерьёз рассказы студента-третьекурсника о полезных ископаемых Енисейского Севера. Когда он показывал на карте местонахождение залежей, у учёных волосы становились дыбом или лысины покрывались испариной.
– Это Заполярье, молодой человек. Что можно исследовать в вечной мерзлоте при таких ужасных условиях! Образумьтесь, юноша! У нас вокруг Томска не ведётся никаких изысканий из-за отсутствия средств, а вы со своим низовьем носитесь!
– Вокруг Томска успеется! Ведь в шестидесятых годах прошлого века академик Фёдор Богданович Шмидт из Санкт-Петербурга был у этих гор и назвал их вторым Уралом. Это же подтвердил и известный геолог Илларион Александрович Лопатин. Они вам не авторитеты?
– Авторитеты, Александр Александрович! Они являют собой образцы человеческой смелости, самопожертвования ради науки. И, конечно, величайшего предвидения. А наши профессора здесь окопались в тепле, и не каждый осмелится вести разведочные работы в тайге, а тем более в тундре, – сказал ректор горного факультета. – Измельчали наши учёные мужи. Но я вам посоветую, молодой человек! Будучи на побывке, соберите как можно больше минералов и доставьте к нам в институт. Специалисты посмотрят камни. А при наличии медных руд и угля обратимся в правительство о финансировании геологических исследований и разведочных работ в Норильском каменноугольном районе.
– Благодарю вас, господин ректор, за совет, но я так и мыслил поступить в летние каникулы, – ответил Александр.
В середине июля Александр сошёл с парохода в Потаповском. Два матроса с трудом вынесли на берег ящик с геологическими инструментами. Жители станка радостно приветствовали Александра. Подходили, пожимали руку, спрашивали, не водка ли в ящике.
– Водка у моей матери! Приходите к дому вечером, угощу! – отвечал он молодым юракам. – А сейчас езжайте сети проверять.
Александр подошёл к одиноко сидевшему на берегу Михаилу Пальчину.
– Здравствуй, дедушка Миша! – протянул руку. – Здоровье-то как?
– Есть маленько! Ноги только тяжело ходят!
– Я вам табака привёз доброго, чаю индийского и ружьишко лёгкое. Для стариков. Ну-ка, доставайте трубку, сейчас свежего табачка покурим. А может, папиросу дать?
– Нет, трубка дольше курится. В мысли вгоняет! – ответил старик.
– Хочу я вас просить, Михаил Николаевич, сходить со мной на лодке по Фокиной до Норильских гор. Мне покойный отец говорил, вы знаете этот водный путь.
– Знаю, сынок, знаю. Только лодка нужна лёгкая. Два волока надо делать. На вёсла бери двух молодых мужиков, лёгких, но жилистых. Два запасных весла с уключинами. Пойду с тобой ради твоего покойного деда Киприяна. Исходил я с ним вдоволь по нашей матушке-тундре. Да и с отцом твоим маленько.
И он начал рассказывать, как строили рудник. Внук Киприяна Михайловича с интересом слушал. Его глаза наполнились решимостью.
