Луи Буссенар - Кругосветное путешествие юного парижанина
Но почему крейсер напал на мирное судно?
Об этом нам предстоит узнать позднее.
«Эклер» тем не менее не мог совершить перестроечный маневр.
Что делать, если «корабль-хищник» возобновит нападение?
А с борта «Эклера» вновь пошли сигналы. Жестокость содержания устрашала.
«Мы потеряли управление!» — «Двигайтесь к нам!» — «Форсируйте ход!» — «На всех парах!» — «Необходим рывок».
…И вот кочегары, подгоняемые начальством, забрасывали горы угля в топки, колосники которых плавились, точно свинцовые бруски.
Температура в машине напоминала устье доменной печи.
Пар свистел, фырчал, вырывался с пыхтением, ужасно ревел, едва сдерживаемый железом.
От конвульсивных скачков и глухой дрожи корабль-гигант вибрировал, точно запыхавшийся боевой конь.
— Подбрасывайте уголь!.. Все время подбрасывайте…
Если кто-то из кочегаров начинал задыхаться, его подтаскивали к вентиляционной трубе. Он вдыхал солидную порцию чистого воздуха и, придя в себя, вновь принимался за свою нелегкую работу.
В каютах и салонах никого не было; все высыпали на палубу, где было шумно, как во время антракта при постановке сенсационной драмы. Однако декорацией нынешней драмы служил бесконечный черный горизонт, а сценой — палуба готового к прыжку корабля. Каждый из зрителей играл свою роль; развязка, пока еще неизвестная, угрожала стать ужасной.
— На борту не было ни единого человека, — утверждал один.
— Зато я видел рулевого, такого огромного!
— А вот я, — вступал в беседу третий, — заметил двадцать человек, спящих в бортовых гамаках.
— И у них есть пушка… огромная… вся черная… в орудийной башне… тоже черной…
— Флаг был?
— Нет.
— Да.
— Ну, а я видел ясно как днем, — говорил еще один. — Там висел огромный черный флаг!.. С большим косым красным крестом посередине… а надпись горит, как пламя.
— Нет такой страны, у которой столь зловещий флаг.
— Этот флаг, господа, — пиратский!
«Мы потеряли управление!» — гласило последнее сообщение «Эклера», отражавшее отчаянное положение крейсера.
Если он неуправляем, то судьба пакетбота решена. В таком случае нет защиты.
Так что же, бандиты возьмут верх? Значит, все усилия великодушного капитана крейсера будут сведены на нет фатальной случайностью, а быть может — кто знает — предательством? И беспомощный капитан станет простым свидетелем отвратительного злодеяния?
Что же все-таки случилось? Как могло произойти, что у французского крейсера в минуту опасности отказала машина?
Чтобы понять, какие именно события происходили одновременно на трех судах, читателю необходимо сначала перенестись на «Эклер».
«Эклером» командовал капитан второго ранга, один из самых молодых, носивших это звание, чьи способности, однако, ценились очень высоко. Капитану де Вальпре еще не было и сорока лет. Человек, которому дали такое задание, должен был пользоваться особым доверием и обязательно обладать беспримерной решимостью и высочайшей квалификацией.
Работорговцы и пираты, действовавшие у африканских берегов, прекрасно его знали и боялись как огня.
Вальпре уже целую неделю шел по следу зловещего морского разбойника и пришел вовремя, чтобы уберечь пароход от грозившей ему опасности.
Привели в действие электрическую установку… чтобы просигналить ответ. «Вилль-де-Сен-Назер» ускорил ход и увеличил давление в котлах.
Между кораблями — менее трех километров.
Видно как днем.
И как раз в этот момент «морской разбойник» устремился на трансатлантический пароход, спасшийся лишь благодаря превосходно выполненному рискованному маневру капитана.
Капитан де Вальпре наблюдал за атакой.
— Полный ход!.. — скомандовал он. — Приготовиться к бою!
Все заняли посты согласно боевому расписанию. Наводчики и орудийная прислуга готовились выполнить приказ.
Главный канонир[219], бывалый моряк, загорелый, просмоленный солнцем, бородатый, грубоватый на вид, окинул все профессиональным взглядом и с довольным видом заглянул в орудийные люки.
— Что ж, ребятки, будет жарко… Вот так-то! Ну, молодцы с «Людовика Четырнадцатого», вспомним-ка уроки ведения огня… для зоркого глаза и меткой руки… как при осаде Парижа… Зальем-ка желудок паршивого кашалота[220] расплавленным свинцом!
— Постараемся, мэтр Пьер, — уважительно ответил главному канониру первый номер одного из девятнадцати орудий правого борта, — пусть только попадется этот, как его называют, «цирковой канатоходец»! Хоть он и собрал у себя на борту все дьявольское отродье, мы навсегда отучим их нападать на торговые и транспортные суда.
— Сын мой, будь повнимательнее. Если мы не заметим разбойника первыми, он сманеврирует и с ходу выйдет на нас.
— Темные делишки творятся, зато какие на том судне смельчаки!
— Да, весь экипаж без исключения стоит развесить на реях корабля, перевозящего черный товар.
— Вы полагаете, судно возит рабов?
Главный канонир хотел ответить, как вдруг внутри крейсера прозвучал глухой взрыв, затем последовало еще несколько взрывов послабее.
Раздался резкий свист, и клубы пара стали бурно прорываться со всех сторон. Душераздирающие, горестные крики послышались из машинного отделения, но мужественные бесстрастные люди оставались на своих постах, точно на параде…
Капитан побелел, бросился к люку с револьвером в руках.
Кто-то, пошатываясь, поднимался на палубу.
— Стоять! — крикнул капитан громовым голосом и приставил выходившему ко лбу револьвер.
Несчастный тупо уставился на офицера, тут силы оставили беднягу, и он со стоном рухнул на последнюю ступеньку трапа со словами:
— Я мертв!
Невыразимая смесь ужаса и сострадания исказила черты капитана.
Вид этого человека был страшен: даже на поле боя хирург не увидит подобного зрелища.
Рубашка на обуглившейся и растрескавшейся коже сгорела, а на руках, обваренных до плеч, паленое мясо отделялось от костей и свисало жуткими лохмотьями. Распухшее лицо было искажено нечеловеческими муками, а из огромной раны на животе вываливались внутренности.
Со щемящим сердцем, полный жалости, де Вальпре отодвинул в сторону умирающего и спустился вниз, к машине.
Вдруг перед ним, как бы из ниоткуда, возникли двое мужчин высокого роста.
Один худой, чуть-чуть ссутулившийся, в новенькой, с иголочки форме морского врача-хирурга, непринужденно положил капитану руку на плечо. Другой, с непокрытой головой, в белом плаще, преградил ему путь.
