Александр Дюма - Три мушкетера. Часть 2
Но они послали Мушкетона сказать Планше, что его господина просят, когда он сменится с караула в траншее, немедленно прийти на квартиру мушкетеров.
Что же касается миледи, то она, как предвидел Атос, застав у дверей трактира поджидавших ее людей, без всяких возражений последовала за ними. На миг у нее, правда, возникло желание вернуться, явиться к кардиналу и все рассказать ему, но ее разоблачение повлекло бы за собой разоблачение со стороны Атоса; она, положим, сказала бы, что Атос некогда повесил ее, но тогда Атос сказал бы, что она заклеймена. Она рассудила, что лучше будет молчать, тайно уехать, исполнить со свойственной ей ловкостью взятое на себя трудное поручение, а потом, после того как все будет сделано к полному удовлетворению кардинала, явиться к нему и потребовать, чтобы он помог ей отомстить за себя.
Итак, проведя в седле всю ночь, она в семь часов утра прибыла в форт Ла-Пуэпт, в восемь часов была уже на борту, а в девять часов корабль, снабженный каперным свидетельством за подписью кардинала и якобы готовый к отплытию в Байонну, снялся с якоря и взял курс к берегам Англии.
ГЛАВА 16
Бастион Ceн-Жервe
Явившись к своим друзьям, д'Артаньян застал их всех вместе в одной комнате: Атос о чем-то размышлял; Портос покручивал усы; Арамис молился по прелестному небольшому молитвеннику в голубом бархатном переплете.
— Черт возьми, господа! — сказал д'Артаньян. — Надеюсь, вам надо сообщить мне что-нибудь заслуживающее внимания, иначе, предупреждаю, я прощу вам, что вы заставили меня прийти, не дав мне отдохнуть после нынешней ночи, после того, как я брал и разрушал бастион! Ах, как жаль, господа, что вас там не было! Жаркое было дело!
— Мы попали в другое место, где было тоже не холодно, — ответил Портос, придавая своим усам неподражаемый изгиб.
— Тсс! — вставил Атос.
— Ого! — сказал д'Артаньян, догадываясь, почему мушкетер нахмурил брови. — По-видимому, у вас есть что-то еще.
— Арамис, вы, кажется, третьего дня завтракали в кальвинистской харчевне у «Нечестивца»? — спросил Атос.
— Да.
— Каково там?
— Я-то плохо поел: был постный день, а там подавали только скоромное.
— Как! — удивился Атос. — В морской гавани и вдруг нет рыбы?
— Они говорят, что дамба, которую сооружает господин кардинал, гонит всю рыбу в открытое море, — пояснил Арамис, снова принимаясь за свое благочестивое занятие.
— Да я вас не об этом спрашивал, Арамис! Я вас спрашивал, вполне ли свободно вы себя там чувствовали и не потревожил ли вас кто-нибудь.
— Кажется, там было не очень много докучливых посетителей… Да, в самом деле, для того, что вы намерены рассказать, Атос, «Нечестивец» нам подходит.
— Так пойдемте к «Нечестивцу», — заключил Атос. — Здесь стены точно бумажные.
Д'Артаньян, привыкший к образу действий своего друга и по одному его слову, жесту или знаку тотчас понимавший, что положение серьезно, взял Атоса под руку и вышел с ним, ни о чем больше не спрашивая. Портос и Арамис, дружески беседуя, последовали за ними.
Дорогой они встретили Гримо. Атос сделал ему знак идти с ним; Гримо, по привычке, молча повиновался: бедняга дошел до того, что уже почти разучился говорить.
Друзья пришли в харчевню. Было семь часов утра, и начинало уже светать. Они заказали завтрак и вошли в зал, где, как уверял хозяин, их никто не мог потревожить.
К сожалению, время для тайного совещания было выбрано неудачно: только что пробили утреннюю зорю, и многие, желая стряхнуть с себя сон и согреться от утренней сырости, заглядывали в харчевню выпить мимоходом стакан вина. Драгуны, швейцарцы, гвардейцы, мушкетеры и кавалеристы быстро сменялись, что было весьма выгодно хозяину, но совершенно не соответствовало намерениям четырех друзей. Поэтому они очень хмуро отвечали на приветствия, тосты и шутки своих боевых товарищей.
— Полно, господа! — сказал Атос. — Мы еще, чего доброго поссоримся здесь с кем-нибудь, а нам это сейчас вовсе не кстати. д'Артаньян, расскажите нам, как вы провели эту ночь, а про свою мы вам расскажем после.
— В самом деле… — вмешался один кавалерист, слегка покачиваясь и держа в руке рюмку водки, которую он медленно смаковал, — в самом деле, вы сегодня ночью были в траншеях, господа гвардейцы, и, кажется, свели счеты с ларошельцами?
Д'Артаньян посмотрел на Атоса, как бы спрашивая его, отвечать ли непрошеному собеседнику.
— Ты разве не слышишь, что господин де Бюзиньи делает тебе честь и обращается к тебе? — спросил Атос. — Расскажи, что произошло сегодня ночью, раз эти господа желают узнать, как было дело.
— Фы фсяли пастион? — спросил швейцарец, который пил ром из пивной кружки.
— Да, сударь, — поклонившись, ответил д'Артаньян, — нам выпала эта честь. Мы даже подложили, как вы, быть может, слышали, под один из его углов бочонок пороху, и, когда порох взорвался, получилась изрядная брешь, да и вся остальная кладка — бастион-то ведь не новый — расшаталась.
— А какой это бастион? — спросил драгун, державший насаженного на саблю гуся, которого он принес зажарить.
— Бастин Сен-Жерве, — ответил д'Артаньян. — Под его прикрытием ларошельцы беспокоят наших землекопов.
— Жаркое было дело.
— Да, еще бы! Мы потеряли пять человек, а ларошельцы — девять или десять.
— Шерт фосьми! — воскликнул швейцарец, который, несмотря на великолепный набор ругательств, существующий в немецком языке, усвоил привычку браниться по-французски. — Но, вероятно, они пошлют сегодня землекопную команду, чтобы привести бастион в исправность?
— Да, вероятно, — подтвердил д'Артаньян.
— Господа, предлагаю пари! — заявил Атос.
— О та, пари! — подхватил швейцарец.
— Какое пари? — полюбопытствовал кавалерист.
— Погодите, — попросил драгун и положил свою саблю, как вертел, на два больших железных тагана, под которыми поддерживался огонь. — Я хочу тоже участвовать… Эй, горе-трактирщик, живо подставьте противень, чтобы не потерять ни капли жиру с этого драгоценного гуся!
— Он праф, — сказал швейцарец, — гусини шир ошень фкусно с фареньем.
— Вот так! — облегченно вздохнул драгун. — А теперь перейдем к нашему пари. Мы вас слушаем, господин Атос.
— Да, что за пари? — осведомился кавалерист.
— Так вот, господин де Бюзиньи, я держу с вами пари, — начал Атос, — что трое моих товарищей — господа Портос, Арамис и д'Артаньян — и я позавтракаем в бастионе Сен-Жерве и продержимся там ровно час, минута в минуту, как бы ни старался неприятель выбить нас оттуда.
Портос и Арамис переглянулись: они начинали понимать, в чем дело.
