Густав Эмар - Поклонники змей
В этот момент какой-то человек приблизился к Флореалю-Аполлону и, наклонившись, что-то прошептал ему на ухо. Это был полковник Бразье, но в каком ужасном виде! В полуизорванной одежде, с исцарапанным лицом и руками; видно было, что он долго бежал.
Флореаль-Аполлон выслушал его, потом ответил с пренебрежительной улыбкой,
— Вы с ума сошли полковник! Я уверен, что президент Жефрар ничего и не подозревает, а все солдаты в настоящее время спят в казармах.
— Клянусь вам честью, Флореаль-Аполлон, что мои сведения безусловно верны. Солдаты уже находятся в горах.
— Вы сумасшедший или — изменник, — проговорил свысока Флореаль-Аполлон, — я сам только что был на равнине и не заметил ничего подозрительного. Солдаты — кроты, чтобы скрыться под землей! Если бы они действительно находились там, мы бы их заметили!
— Вы скоро раскаетесь в своих убеждениях, — печально ответил полковник.
— Ну, хорошо, я беру на себя все последствия, а теперь — ни слова об этом!
— Слушаю! — ответил Бразье, удаляясь.
— Пусть начинают! — приказал Флореаль-Аполлон, снова поднимая свой скипетр.
Опять раздались мрачные удары в бамбулу и все присутствующие закружились вокруг корзины под пение гимна. После этого они снова остановились перед ней, ожидая дальнейшего продолжения церемонии, в полной тишине.
Вот тогда и началась ужасная сцена, разыгрался последний акт этой удивительной драмы.
— Дети мои! — вскричал вдруг шипящим голосом Флореаль-Аполлон. — Помолимся богу Воду, а чтобы умилостивить его, принесем ему жертву!
— Жертву! Жертву! — хором повторили все Воду.
Из толпы вышли несколько человек и молча окружили стол. Это были: Франсуа Герье, Конго Пеле, Жанна Пеле, Жульен Николя, Нереина Франсуа и Бейя Проспер.
— Начинайте! — хладнокровно произнес Флореаль-Аполлон, сходя с корзины.
Герье Франсуа наклонился и схватил одного из двух детей.
Но в тот момент, как Герье выпрямился, Марселен кинулся к нему и с такой силой сжал его руки, что тот с криком боли выпустил ребенка.
— Не эту! — глухим, угрожающим тоном произнес Марселен.
Герье Франсуа, не рассуждая о том, что заставило его поступить таким образом, машинально поднял другую девочку. В это время к ним подошел Флореаль-Аполлон и с подозрительностью спросил:
— Зачем ты заставил его это сделать?
— У тебя, видно, короткая память, король Воду! — надменно ответил юноша.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Взгляни на эту девочку!
— Ну?
— Разве ты не узнаешь ее? Не ты ли поклялся отдать ее в мое полное распоряжение, чтобы я принес ее в жертву? Отвечай! — вскричал юноша.
— Правда, — отвечал Флореаль-Аполлон, обманутый выражением лица Марселена, — я и забыл об этом!
Он медленно повернулся к жертвенному столу.
Воду, удивившиеся сначала поступку Марселена и начавшие уже бросать на него подозрительные взгляды, совершенно удовлетворились этим объяснением и приветствовали его радостными криками.
Церемония продолжалась.
Ребенка, назначенного в жертвоприношение, совершенно раздели и положили на стол. Франсуа Герье схватил его за ноги и крепко держал, Флореаль-Аполлон сдавил ему бока, а Розенда Сумера душила его руками. Некоторое время несчастная девочка мучилась в ужасных конвульсиях, но ее страдания не вызвали ни малейшего сострадания у ее жестоких убийц. Наконец, девочка превратилась в труп.
Раздались учащенные удары в бамбулу — все снова запели гимн и закружились вокруг стола.
Жанна Пеле подала королю Воду нож. Последний, хладнокровно попробовав нож на остроту, одним ударом отрубил голову ребенка, которую Розенда Сумера схватила за волосы и, произнеся какие-то заклинания, бросила в котел с водой.
Между тем, Флореаль-Аполлон разрезал грудь своей жертвы и, вынув внутренности, стал рубить маленький труп на куски, величиной, не больше ореха. Конго Пеле в это время собирал стекавшую кровь в большую чашу.
Пение и пляска не прерывались.
Наконец, Флореаль-Аполлон поднял свой скипетр. Мгновенно воцарилась мертвая тишина и каждый встал на своем месте. Флореаль-Аполлон, королева и лица, окружавшие стол, взяли каждый по куску разрубленного тела и съели его, а потом отпили по очереди крови из чаши.
Затем они отошли в сторону и по знаку Флореаля-Аполлона к столу бросилась остальная толпа поклонников. С жадностью накинувшись на эту трапезу, они с рычанием диких зверей вырывали друг у друга еще теплые куски тела несчастной жертвы.
Но так как кусков мяса было мало, они начали требовать второй жертвы.
— Хорошо, — сказал Флореаль-Аполлон. — Конго-Пеле, принеси другую жертву!
Бросились искать маленькую девочку, но тщетно: во время смятения, последовавшего за закланием в жертву первого ребенка, она куда-то исчезла. Воду с недоумением переглянулись.
— Дети змеи, разве между нами есть предатели? — вскричал Флореаль-Аполлон.
В это время Воду, вытащив из котла голову маленькой девочки, растаскивали ее по частям и с жадностью пожирали.
— Где же Марселен?
Никто не отвечал: Марселен также исчез. Король Воду тогда понял все.
— А! Полковник Бразье был прав — нам изменили! — вскричал он яростным ревом.
Но толпа Воду, опьяненная запахом крови жертвы, не слышала ничего и продолжала неистово кричать, требуя новую жертву.
Началось смятение. Тщетно Флореаль-Аполлон и его помощники пытались восстановить порядок.
Тогда Флореаль-Аполлон подозвал полковника Бразье.
— Вы были правы, полковник, — сказал он, — нам изменили! По крайней мере, зажгите скорее сигнал!
Полковник немедленно удалился.
В это время послышались крики «ура» — и самые храбрые Воду задрожали от ужаса. Вслед за криками раздалась дробь барабана и чей-то властный голос скомандовал:
— Пли!
Раздался страшный залп, уложивший около сотни беспорядочно метавшихся Воду.
На опушке леса начали появляться солдаты. Воду были окружены со всех сторон.
— В штыки! — скомандовал президент.
Солдаты ринулись вперед и началось страшное побоище.
— Убивайте без милосердия этих ужасных дикарей! — кричали офицеры.
Глазам солдат представилась удивительная картина: многие поклонники змеи, вместо того, чтобы искать спасение в бегстве, бросились на трупы павших своих товарищей и с ревом диких зверей стали сосать кровь, струившуюся из их ран. Несчастные без сопротивления давали убивать себя на трупах своих собратьев.
Между тем, Флореаль-Аполлон, сражавшийся с мужеством и отчаянием, увидя, что сопротивление бесполезно и что дело его все равно проиграно, с бешенством проложил себе дорогу среди солдат и бросился к потайному ходу, известному, как он думал, только ему одному, которым он намеревался достичь своего убежища.
