Владимир Андриенко - Гладиаторы

– Я не променяю женщину на свободу. Меня ни одна из них не сможет поймать в свои сети достаточно плотно, чтобы я не сумел вырваться, – твердо заявил гладиатор.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда пройдет немного времени. Подумай над тем, что произошло в твоей жизни за последнее время. Разве у тебя на родине ты смог бы провести ночь с подобной женщиной? Она привлекательнее, чем ваша дакийская царица.

Вот против этого Децебал не нашел возражений. Цирцея, хотя дак подозревал, что это не настоящее имя женщины, была привлекательнее всех дакиек, которых он видел, вместе взятых….

Занимаясь во дворе школы, Децебал в тот день был рассеянным и дрался на учебных мечах из рук вон плохо. Перед его глазами был образ молодой римлянки.

– Децебал! – Юба вернул его к действительности. – Ты пропустил удар! И если бы это случилось на арене, и в моих руках был настоящий клинок, то ты был бы уже мертв.

– Да, да, я просто задумался, Юба! Давай попробуем еще раз провести эту атаку.

– Смотри на мой меч внимательно. Я делаю обманное движение в сторону и противник пытается защититься! Вот так!

Нубиец снова повторил свой маневр и снова поразил дака а грудь.

– Да что с тобой сегодня такое, дак? Ты снова ничего не понял.

– Я не могу сосредоточиться на бое, друг. Я боюсь, что наш ланиста был прав, когда говорил со мной сегодня утром.

– А что он тебе такого сказал? – спросил Юба, опуская свой меч.

– Я начинаю поддаваться соблазнам этой жизни, друг. И, может быть, я скоро престану мечтать о свободе? Скажи, разве такое сможет произойти?

Юба тихо засмеялся и ответил другу:

– Ты часто наблюдал в небе птиц, дак? Посмотри на сокола или орла. Могут они постоянно сидеть в клетках без неба? Нет! Эти гордые птицы не потерпят несвободы. Конечно, сокола можно приручить, но постоянно в клетке его держать нельзя. А есть птицы, что любят свои клетки и совсем не стремятся в небо. Они попросту бояться его.

– И что ты хотел этим мне сказать?

– А только то, что ты начал оценивать преимущества своей клетки. Тебя кормят и поят, и ты начинаешь видеть в своем рабстве нечто положительное. Но если ты орел – то жажда свободы пересилит. Ну а если нет, то ты попал в то место где тебе самое место! И тогда благодари свою фортуну за это!

Децебал с гневом плюнул себе под ноги и деревянные мечи снова замелькали в воздухе…

Глава 10

ИСКУПЛЕНИЕ КИРНА

Я не люблю себя, когда я трушу,

Досадно мне, когда невинных бьют.

Я не люблю, когда мне лезут в душу,

Тем более – когда в неё плюют.

Децебал в течение последующей недели регулярно встречался с римлянкой, и они проводили вместе каждую ночь. Акциан постоянно сам выпускал его за ворота казармы и с улыбкой наблюдал, как трясется все естество дака в предвкушении любовного свидания. Что ни говори, а местные женщины умеют любить, не то что самки варваров. Здесь сумели превратить любовь из грубой похоти в утонченное наслаждение.

Дак никогда и никому не говорил о своих встречах с римской гражданкой в школе, даже своим друзьям. Но слухи об этом вовсю ходили по гладиаторским казармам.

– Расскажи нам о том, насколько горячи объятия римлянки, – часто подшучивал над Децебалом Кирн, который сам был охоч до женщин.

– О чем ты говоришь, Кирн? – отвечал ему дак. – С чего ты взял, что я связался со свободной?

– Шила в мешке не утаишь, – усмехнулся грек.

– А, по-моему, шилу подобен твой язык, грек.

– Мой язык? Ты снова ошибся, почтенный Децебал. Шилу подобен совсем иной орган, который ты задействуешь каждую ночь.

Грек громко смеялся и как всегда грубо хлопал дака по плечам.

Только Давид и Юба опасались за друга из-за этих слухов. Если такое станет известно по городу, то гладиатора могли ждать серьёзные неприятности. Связь раба со свободной грозила солидными неприятностями для свободной гражданки и смертью рабу.

– Я тебя совсем не осуждаю, друг, – как-то раз тихо произнес нубиец. – Но тебе следует быть очень осторожным. Я и сам некогда пострадал из-за красивой и распутной женщины. Это из-за неё я тогда убил своего центуриона и попал в рабы-гладиаторы. И как видишь уже много лет, остаюсь в этом положении. А виновата в этом женщина!

– О чем ты говоришь, Юба? – прервал его Давид. – Здесь совсем иное. Свяжись он с красивой рабыней, то и разговоров бы не было. Но он нашел себе гражданку, да еще и, говорят, знатную матрону! За это ему грозит побывать в подземных казематах городской тюрьмы. А там шутить не станут.

– Это точно! За связь раба со свободной, здесь наказывают жестоко. Недавно одному рыночному уборщику, за то, что он спал с женой булочника, отрезали гениталии. После этого бедняга два дня пролежал в горячке, а затем умер. Слышал об этом?

Дак поморщился от этих слов будто от зубной боли.

– И знаешь, что заявила жена булочника, когда все открылось? Она сказала, что раб запугал её до смерти и принудил к сожительству. Мол, угрожал убить её мужа, а она так до безумия любит своего благоверного, что готова на все ради его спасения.

– И ей поверили? – спросил дак.

– Конечно. Она же римская гражданка. И её слово весит много больше чем слово раба. Смотри, как бы и твоя гражданка не выкинула нечто подобное.

Но Децебал этого опасался меньше всего. Цирцея была чересчур осторожна в вопросах встреч, а без железных доказательств, таких обвинений ему никто не предъявит.

– И разве стоит твоей жизни распутная женщина? – спросил нубиец.

– Распутная? Вот в этом ты ошибашся, друг Юба. Распутницы не умеют любить с такой страстью. Такие наслаждения дарят только влюбленные женщины, – тихо, почти шопотом произнес дак.

– О! Да ты стал утонченным эллином в славном городе Помпеи. Варварская грубость удалилась, уступив место возвышенной философии эроса!

– С ней любой станет таким. Это не женщина, а море любви и нежности…

Летом игр в Помпеях, не было и гладиаторы школы Акциана усиленно готовились к предстоящим. Ланиста старался завоевать имидж лучшей школы в провинции, и это должно было обеспечить ему путь в Рим.

Рутиарии из сил выбивались, сортируя гладиаторов по парам, дабы выделить наиболее сильных бойцов и заставить тех предавать свой опыт молодежи.

В школе появились новые партии гладиаторов, купленных Акцианом в азиатских провинциях. Среди этих рабов был фракиец по имени Келад, высокий, атлетически сложенный воин, взятый в плен римлянами во время очередного восстания во Фракии.