Джеймс Купер - Землемер

— Индеец никогда не забывает. Он помнит и друзей и врагов…

— Да, да это может засвидетельствовать Мускеруск, который никогда не забывал о своих выгодах. Помнишь ты этого старого злодея Мускеруска, Бесследный? (Негру очень нравилось в разговоре с индейцем называть его разными именами). Он никак не мог забыть нескольких ударов бичом, полученных им.

— От бича болит спина, — ответил Онондаго с некоторой важностью.

— Да, у вас краснокожих, может быть, а цветной человек обращает на это столько же внимания, сколько на убитого голубя. Он за короткое время привыкает к бичу, и об этом не стоит даже и говорить.

Сускезус ничего не ответил, но, по-видимому, с сожалением смотрел на невежество и унижение своего друга.

— Каково твое мнение, Сускезус, об этом мире? — спросил вдруг негр, который, раз заболтавшись, говорил уже все, что приходило ему в голову. — Каким образом произошли белые, красные и цветные люди?

— Великий Дух произвел их всех. Он наполнил индейца кровью и сделал его красным; африканца черной краской, и тот стал черным; а бледнолицые оттого белые, что живут постоянно на солнце и цвет их выгорает.

Джеп засмеялся так громко, со всем своим негритянским добродушием, что все негры вдруг вышли и, не зная причины его смеха, тоже начали смеяться, чисто из подражания. Бедные негры! Их презирают за то, что они невольники, но судя по чистым порывам веселости, которые овладевают ими, этого бы нельзя и подозревать.

— Послушай, индеец, — начал снова Джеп, насмеявшись вволю, — скажи мне, какой вид, по твоему, имеет земля, круглая она или плоская?

— Что ты хочешь этим сказать? В одном месте земля возвышается, в другом понижается; она ни круглая, ни плоская.

— Ты не понимаешь меня. Ну, слушай же: господин мой говорит, что земля круглая, как яблоко, и что Она вертится, отчего бывает день и ночь. Что ты думаешь об этом, Онондаго?

Сускезус слушал с важностью, но не показывал, согласен ли он или нет. Он очень уважал моего отца и меня, но требовать от него, чтобы он верил тому, чего не понимал, было бы слишком много.

— Если бы было действительно так, — сказал он, с минуту подумав, — то люди ходили бы вниз головой, а мы видим, что они ходят на ногах, а не на голове.

— Господин Корни сказал мне об этом, Сускезус, давно уже, когда я был еще очень маленьким. Впоследствии я спрашивал господина Мордаунта, и он мне подтвердил то же самое.

— А что говорит об этом землемер? — спросил вдруг индеец, как будто желая руководствоваться в таком трудном вопросе мнением человека, которого он очень любил. — Землемер никогда не лжет.

— Надеюсь, что и господа мои тоже! — закричал с негодованием Джеп.

— Да, но мало ли есть лгунов. Кто их слушает, может заблуждаться. Землемер затыкает себе уши, он никогда не слушает лгунов.

— Да вот, кстати, он идет, Сускезус. Землемер очень честный человек, я и сам буду рад узнать его мнение об этом вопросе, потому что в самом деле трудно понять, как можно ходить вниз головой.

Сделав несколько замечаний насчет голубей, Джеп вдруг завел разговор с Эндрю о прежнем вопросе.

— Вы знаете, господин землемер, — сказал он, — какие индейцы, как они необразованны и невежественны.

Вот например. Бесследный никак не может понять, что земля круглая и вертится; он просил меня спросить вас об этом.

Землемер не принадлежал к числу ученых. Он слышал и читал в разных книгах об истинах, открытых наукой; но не мог усвоить их и полностью понять; и поэтому руководствовался во всем только природным здравым смыслом.

— Ты знаешь, Джеп, — ответил он, — что весь мир так думает; по крайней мере я никогда еще не слышал, чтобы этому кто-то противоречил.

— Так вы думаете, что это правда? — спросил вдруг индеец.

— Должно быть, правда, так как весь мир утверждает это. Ты знаешь, что бледнолицые читают много книг и поэтому они гораздо умнее краснокожих.

— Как же вы заставляете человека ходить на голове?

Землемер посмотрел во все стороны и, видя, что никто не мог его услышать, сделался откровеннее и, приблизившись, как человек, который хочет открыть какую-нибудь тайну, сказал:

— Говоря откровенно, Сускезус, на этот вопрос отвечать достаточно. Говорят, что это так, следовательно, должно быть правда; я и сам часто спрашиваю себя, если земля действительно на протяжении ночи опрокидывается, почему же я не падаю с постели.., да, в природе есть много непонятного, Сускезус, совершенно непонятного.

Это последнее объяснение, без сомнения, показалось индейцу наиболее удовлетворительным, потому что он прекратил задавать свои вопросы, а землемер переменил тему разговора, как будто не желая дать своим товарищам времени на размышления о том, стояли ли они на голове или на ногах.

— Я слышал, Джеп, что вы оба с Онондаго были при кровопролитии, случившемся здесь в окрестностях еще до революции, в прежнюю войну с французами? Я говорю о том, как межевщик по имени Траверз был убит со всеми своими работниками.

— Совершенная правда, господин землемер, — ответил негр, качая с важностью головой. — Я был здесь с Сускезусом. Тогда мы в первый раз услышали запах пороха. Французские индейцы бродили в окрестностях большими толпами; они вдруг напали на господина Траверза и его людей и не оставили клочка волос на их головах. О! Я так четко помню это происшествие, как будто это случилось только вчера.

— Ну, а тела? Имели вы возможность похоронить их?

— Конечно. Питера, слугу господина Тэн-Эйка, похоронили вблизи хижины господина Корни, в четырех или пяти милях отсюда, а межевщика со всеми людьми похоронили возле источника, немного дальше в ту сторону. Кажется, я не ошибаюсь?

Онондаго покачал головой, потом показал пальцем совсем в другую сторону, показывая тем, до какой степени Джеп ошибается. Я часто слышал об этих ужасных событиях, в которых были замешаны в молодости мой отец и даже мать, но я не очень хорошо знал обстоятельства, чтобы полностью понять услышанный мной теперь разговор. Кажется, землемер знал о них тоже по рассказам, но ему очень хотелось посетить место, где были похоронены жертвы. Он не видел еще хижины убитого межевщика, потому что, занимаясь разделом прежних больших участков земли на меньшие для облегчения продажи их, он до сих пор не удалялся от центра, в котором начал работу. Новый его помощник должен был прибыть дня через два, и поэтому, посоветовавшись с двумя своими товарищами, землемер решил на другой же день найти могилы убитых, чтобы сделать на них приличные надписи.

Вечер был тих и прекрасен. На закате солнца я пошел к Урсуле и застал ее одну в приемной комнате ее гарема.

Но к счастью, там не было тех, которые бы могли помешать мне войти, даже старая негритянка была еще занята на кухне. Меня приняли без замешательства и, устроившись у порога, я заговорил с хозяйкой домика, сидевшей в комнате на стуле и занимавшейся вышиванием.