ЛУИ ЖАКОЛИО - БЕРЕГ ЧЕРНОГО ДЕРЕВА

– Но вернемся к нашему печальному положению. Я разделяю ваше мнение о необходимости бежать.

– Если мы выйдем отсюда целы и невредимы, то, клянусь, капитан Ле Ноэль получит от этой руки достойное воздаяние за свои преступления!

– Так вы думаете, что нам надо следовать по течению Конго?

– Это единственно возможная для нас дорога.

– Но не безопасная. Ведь если за нами будет погоня, когда узнают о побеге, то негры будут нас искать именно в этом направлении.

– Конечно. Люди, посланные за нами в погоню, не ошибутся в дороге, выбранной нами.

– Так что же тогда?

– Все же можно понадеяться на судьбу… И, разумеется, мы не дадимся им живыми. Во всяком случае, смерть гораздо лучше, чем это нетерпимое рабство, в котором каждый день мы не уверены, доживем ли до солнечного заката.

– Когда же мы предпримем эту попытку?

– Чем скорее, тем лучше: ведь и через полгода шансов на спасение будет не больше.

– А как вы полагаете, если мы подождем еще некоторое время, не удастся ли нам подкупить какого-нибудь негра, который согласится быть нашим проводником, или завести сношения с соседними племенами?

– В обоих случаях надо делать подарки, а у нас нечего дарить. Не забудьте, что житель Матта-Замбы, согласившийся способствовать нашему побегу, непременно будет принесен в жертву фетишам, как только вернется сюда… Нет! Чем больше ждать, тем хуже…

Слова Барте вдруг были прерваны страшными криками, происходившими на главной площади, на которую передним фасадом выходил королевский дворец.

Друзья насторожили уши в тревожном ожидании, и посреди шума и воя толпы, с каждой минутой увеличивавшихся, они ясно услышали два незнакомые слова: Момту-Самбу, которые всеми громко произносились с многообразнейшими возгласами. Они поспешно подошли к ограде из лиан и бамбука, окружавшей место их заключения, и пристально смотрели, стараясь распознать причину народного движения.

– Недоставало еще того, чтобы народ потребовал нашей головы, - сказал Барте, грустно улыбаясь.

Каково же было их удивление, когда они увидели среди пятисот или шестисот негров обоих полов и всех возрастов, человека высокого роста, который, с небрежно перекинутым на плечо ружьем и ведя за собой огромную собаку на шнурке, прямо направлялся ко дворцу Гобби при восторженных криках народа.

Нельзя было ошибиться, если не в национальности, то, по крайней мере, в его расе… Он был белый!

Как видение промелькнул он мимо бедных узников.

Что это за человек?… Торговец неграми, разбойник или авантюрист? С ним, быть может, опаснее встретиться на большой дороге, чем с самым диким негром… Нужды нет, один вид его усилил их мужество: им показалось, что его появление может оказаться для них спасительным.

ГЛАВА III

– Здравствуй, Гобби, - сказал новый гость без всяких церемоний проходя прямо в приемную царя, - поздравляю тебя с благополучным возвращением и желаю тебе и твоей державной фамилии тысячу радостей.

– Благодарю, Момту-Самбу, - отвечал знаменитый властелин, несколько смущенный.

– Ну, полно, успокойся, старый пьяница, - ска гость, тотчас смекнувший причину смущения Гобби сегодня я не за тем к тебе пришел, чтобы требовать своей доли тафии, которой ты запасся.

Гобби вздохнул свободно и осклабился до ушей от удовольствия.

– Послушайте-ка, Бульдегом, - продолжал Момту-Самбу, называя короля прозвищем, которое дал ему в веселую минуту, - до меня дошли слухи, что ты привел двух белых из своего похода в Рио-дас-Мортес, правда ли это?

– Момту-Самбу такой же хороший угадчик, как и мои ганги, - сказал Гобби со зверским смехом, - он хорошо понимает, какая мне выгода иметь пару белых рабов и потому приходит ко мне как жрецы Марамбы за тем, чтобы выпросить у меня белых для служения себе.

– А тебе хотелось бы отрубить мне голову или отравить ядом, как ты это сделал со своими жрецами, если бы только это было в твоей власти?

– Правда, для этого у меня недостаточно власти, потому что злой дух Мевуя одарил тебя талисманом против смерти. Я не могу отрубить тебе голову, но и не отдам тебе моих белых невольников.

Момту- Самбу хотел было на это сказать, что он и без его позволения сумеет их взять, но раздумал и сказал только:

– А что прикажешь мне делать с твоими невольниками? Ты хорошо знаешь, что у белых не водится рабства между собой. Да и то сказать, разве у меня мало черных рабов, чтобы служить мне? Я пришел только за тем, чтобы поболтать с ними. Как давно я не видал никого из моих родичей!

Гобби бросил на него взгляд недоверия, но имел слишком «много причин, чтобы не отказать ему в просьбе, и потому после некоторого колебания махнул ему рукой, чтобы он следовал за ним.

Вместе вышли они на внутренний двор, который вел в сад; черный воин, стоявший у входа, отдал им честь по-европейски, и они вдвоем вошли за ограду, где Барте и Гиллуа с понятным нетерпением ожидали желанного гостя.

– Ни малейшего движения, - сказал им незнакомец, как будто здороваясь с ними, - не выказывайте волнения, иначе не ручаюсь за вас. Мужайтесь! Я пришел спасти вас.

Совет, произнесенный на чистом французском языке, был не бесполезен, потому что молодые люди, услышав родной язык, с трудом сдерживали проявление своей радости, что возбудило бы крайнее недоверие короля. Но надежда на скорое освобождение дала им силу скрыть свое душевное волнение.

– Счастливы видеть вас, - отвечали они с видимым хладнокровием, хотя вся кровь бросилась им в лицо, - милости просим! Вы первый принесли нам слово утешения.

– Да кланяйтесь же пониже этому скоту, - сказал Момту-Самбу поспешно, указывая на Гобби.

Молодые люди сделали самый почтительный поклон дикому властелину.

– Что это они делают? - спросил Гобби с беспокойством и недоверием.

– Твои невольники только что сказали мне, что они считают за счастье служить тебе, такому знаменитому властелину, и вот кланяются тебе, как принято в нашей стране.

– Вот это хорошо, - сказал Гобби, прихорашиваясь, - скажем им: если они попытаются бежать от меня, то я прикажу живьем сжечь их перед великим Марамбой, а если они согласятся кончить дни свои в Мата-Замбе, то я пожалую их важным чином в моей армии.

– Теперь я оставляю вас, - сказал незнакомец молодым людям, как будто переводил им слова Гобби, - я просил позволения только на минуту видеть вас, а продолжительный разговор непременно возбудит его подозрение.

– Когда же вы вернетесь? - спросил Барте тревожно.

– Твои обещания превышают все их желания, о великолепный Бульдегом, - продолжал незнакомец, как будто переводя ответ на предложение Гобби, - они сочтут за счастье сражаться с твоими врагами.