Альберто Васкес-Фигероа - Гароэ
– То есть две тысячи лет назад эти шельмецы финикийцы уже знали, что на острове, расположенном на краю света, существует проклятая пещера? Вот продувные бестии!
– Что за манера выражаться, Алехандро!.. Да еще в присутствии дамы.
Старая Файна в замешательстве невольно огляделась по сторонам и пожала плечами, как бы давая понять, что хозяин повредился рассудком.
– Про даму – это обо мне? – поинтересовалась она.
– А что, разве здесь есть другая?
– А ну вас!
Она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью, и прелат рассмеялся:
– Тебе следовало бы вести себя осторожнее и не задевать ее, а то гляди, как бы не плюнула тебе в суп. Моя кухарка обычно так и поступает.
– Файна на такое неспособна… – Генерал вновь откусил от своего колобка-гофио, а затем добавил: – Надеюсь… Как думаешь, сможешь продержаться в седле пару часов? Мне хотелось бы отвезти тебя в одно необычное место.
– С учетом того, что я растолстел, держаться придется лошади.
* * *Было известно, что островитяне собирают воду в так называемые эрэ. Эти водосборники представляли собой не что иное, как углубления в водонепроницаемой почве у подножия склона, предварительно очищенного от камней и растительности, чтобы ничего не мешало дождевым потокам скатываться вниз. Однако в середине августа испанцы, чьи скудные запасы воды стремительно подходили к концу, как ни пытались, не сумели обнаружить ни одного из таких вот эрэ.
Тем не менее каждое утро Гарса появлялась с небольшим бурдюком, чтобы утолить жажду своего мужа, Бруно Сёднигусто и Амансио Ареса, пока однажды лейтенант не отказался пить: он чувствовал себя преступником, поскольку в лагере соотечественники начали испытывать серьезные трудности из-за нехватки столь необходимого для жизни вещества.
– Я знаю, что они наломали достаточно дров… – сказал он. – Но ведь это не дает твоим людям права вести себя так бесчувственно: они спокойно смотрят, как умирают эти парни, и в то же время не дают подохнуть скотине.
– Если бы скотина подохла, мы все – мужчины, женщины и дети – не сегодня завтра погибли бы, – невозмутимо ответила девушка. – А если бы мы начали снабжать водой испанцев – каждый из них потребляет, сколько четверо наших, – скоро вообще никому не хватило бы.
– И вы дадите им погибнуть?
– Это зависит только от Бога.
– Не думаю, что Бог каким-то чудом обеспечивает вас водой, – уверенно заметил Гонсало Баэса. – Откуда вы ее берете?
– Ты же знаешь, что я люблю тебя больше жизни, и, если бы с тобой что-то случилось, я бы предпочла перестать дышать, но этого я тебе сказать не могу, – твердо, хотя и не резко, прозвучало в ответ. – Я, не колеблясь ни минуты, отдала бы за тебя жизнь, и единственное, о чем я тебя прошу, – не вынуждай меня выбирать между остальными испанцами и моим народом.
– Я никогда не стал бы этого делать.
– Тогда убеди своего неразумного капитана покинуть остров.
– Как? – поинтересовался лейтенант, который безуспешно ломал голову над поистине неразрешимой проблемой. – Корабль со сменным гарнизоном прибудет лишь через несколько месяцев.
– Не знаю, – ответила девушка. – Однако, если бы Кастаньос со своими сержантами покинул остров, вполне возможно (я в этом не вполне уверена), что мне удалось бы убедить Бенейгана помочь остальным твоим людям продержаться какое-то время.
– Сколько времени?
– Этого я тоже не знаю, но если бы людям, которые создали здесь такую невыносимую обстановку, удалось добраться на лодке до Гомеры, они могли бы вернуться с помощью. Рыбаки на севере видели три больших корабля, которые туда направлялись.
– Что это были за корабли?
– Громадные, с большими белыми парусами.
– На Гомере есть испанцы, – нехотя был вынужден согласиться Гонсало Баэса. – И насколько я понял, на этом острове почти никогда не бывает проблем с водой, но сомневаюсь, чтобы Кастаньос, зная об опасностях, с которыми ему пришлось бы столкнуться, на это согласился.
– Большей опасности он подвергается – и худшей смерти, – оставаясь здесь.
– Даже в этом случае он предпочел бы отправить других.
– Так не пойдет. Заставь его!
– Ты что, сошла с ума?
– Разве это безумие – попытаться спасти отца моего ребенка и дать шанс на спасение нескольким парням, обреченным на самую страшную из смертей? – спросила несчастная девушка; было заметно, что она действительно удручена. – Ни Бенейган, ни Тенаро, ни самая сердобольная старушка не дадут им ни капли воды, пока капитан остается на острове.
Она была права, и ее супругу это было известно: для туземцев Кастаньос явился своего рода воплощением того самого кровожадного Ласаро, жестокого наемника на службе у норманнов, причинившего столько вреда их предкам; алчность, безрассудство и самонадеянность капитана принесли им несчастья, смерть и разрушение. Поэтому, естественно, они не были настроены выказывать какое-либо сочувствие ни ему, ни его людям, считая, что однажды те могут вновь приняться за старое.
Антекерец понимал, что капитан все еще остается его командиром, тем не менее придется-таки выбирать между возможной гибелью в море нескольких нежелательных личностей и верной смертью на суше многих невинных людей, в том числе бедняги монаха.
Случаются такие ситуации, в которых не хотелось бы оказаться никому, вот это был как раз тот случай. Ведь какое бы решение он ни принял, все равно будет считаться предателем: либо придется нарушить присягу, либо предать тех, кто оказался на краю гибели, потому что в нужный момент ему недостало мужества выступить против командира, не оправдавшего своего звания.
Гарса, похоже, поняла, что ее измученному супругу надо все обдумать, поэтому она оставила его наедине со своими мыслями в скудной тени куста, уже сбросившего все свои листья. И тут точно из-под земли вырос тот, кто теперь полностью оправдывал свое прозвище, поскольку исхудал и загорел до такой степени, что стал смахивать на ходячие мощи.
– Черт тебя побери, Ящерица! – сердито воскликнул его командир. – Как же ты меня напугал!
– Сожалею, мой лейтенант, но ради вашей матери, если она еще жива, умоляю, дайте немного воды.
– Разве не ты хвастал, что грабитель с большой дороги способен выжить где угодно? – поддел его лейтенант, пренебрегая вежливостью. – Сдается мне, что тебя надолго не хватит.
– Так то ж была Сьерра-Морена, а не это пекло, где от солнца в голове все плавится.
– И то правда: жарища, да еще столько камней из черной лавы – наши головы, можно сказать, сунули в топку. – Гонсало Баэса окинул его долгим взглядом, в котором угадывалось сострадание: парню явно пришлось несладко, – однако все же отрицательно покачал головой: – Мне жаль, но у меня тоже нет воды.
