Том Шервуд - Остров Локк
– Предатели умирают первыми! – громко сказал Робертсон.
Наверное, излишне громко. Стив метнулся к Герберту, вырвал у него мушкет и, почти не целясь, выстрелил. Пуля ударила в стену, провизжав совсем рядом с нашими головами. Брызнула кирпичная крошка. Отличный стрелок. Охотник.
Острый осколок кирпича впился в шею Джоба, потекла кровь. Мы поспешили скрыться и запереть дверь.
Придя к дальней площадке, мы нашли всех уже более или менее успокоенными. Нох и Бэнсон налаживали новый стол. Мэри Бигль достала продукты, несколько бутылок вина. (Бочонок с ромом остался у пиратов, а открывать новый мы не стали.) Обед был тревожным и быстрым. Однако, насытившись и освободившись от недавнего напряжения, все сошлись на том, что положение не так уж плохо. Посовещавшись, мы выработали план действий и принялись за дело.
Прежде всего, к лестнице выставили наблюдателя. Первым пост занял Робертсон, через час его должен был сменить Джоб, затем Джейк. А Нох, Бэнсон и я, как уже опытные кораблестроители, взялись сколачивать новый плот – на всякий случай, чтобы не сидеть в пещере, как в мышеловке.
Эдд и Корвин проявили вдруг твёрдость, граничащую с бунтом. Они требовали разрешить им дежурить вместе с наблюдателями. Потрясая своими часами, они заявили, что будут следить за своевременной сменой стражи, к тому же в случае каких-либо действий со стороны пиратов, кто быстрее них мог примчаться и сообщить? Умоляюще глядя на меня, они выдвинули, наконец, последний аргумент – что даже их отец, пропавший Давид Дёдли, при всём желании не смог бы устроить им такое приключение. И я разрешил. Я подумал – ладно, хорошо уже то, что дети считают происходящее всего лишь приключением, и позволил. А что было делать?
Страже оставили один из протазанов и несколько крупных камней – сбрасывать в случае опасности вниз по лестнице.
Выбирая из наших запасов брёвна потолще, я занялся плотом. Он должен быть широким и устойчивым, способным принять и вывезти двенадцать человек.
Минул день, и ничего больше не произошло. Пираты пили и горланили на берегу, невидимые за деревьями. Очевидно, они ничего не предпримут, пока не выпьют весь бочонок. За это время необходимо придумать выход из создавшегося положения.
Вечером, завершив основные дела, именно над этим я и раздумывал, сидя в невесёлом уединении в разрушенном арсенале. Все, за исключением стражи, находились на площадке возле Жука – там шли последние мелкие работы на плоту. Вдруг полусвет в дверном проёме заслонил чей-то силуэт.
Эвелин. Она вошла, присела передо мной, взяла мои руки в свои ладони. Переживание сделало коричневатый бархат её глаз тёмным и глубоким. Так ничего и не сказав (да и что было говорить-то!), она привстала и очень тихо и просто поцеловала меня. И медленно повернулась и вышла, невесомо переступив через кирпичные осколки.
На ночь мы сняли стражу и заперлись внутри дома. Бэнсон, Джейк, Робертсон и я, взяв оружие, устроились в комнате Биглей, самой ближней к двери. Все остальные разместились в комнатах близнецов и моей.
Вдруг, уже глубокой ночью, послышался осторожный стук в дверь. Нас как будто подбросило! Стук повторился, и я, прячась за угол, чтобы не попасть под выстрел, спросил:
– Кто здесь?
– Я Оллиройс, а вы кто?
– Мы не знаем такого. Кто вы?
– Месяц назад наш корабль разбило штормом, я был на нём канониром. Спасся я один, и жил на островке, не очень далеко отсюда. Вчера утром увидел чёрный дым и рискнул – взял обломок доски и приплыл. Тут шлюпка с Чёрным Роджером. Похоже, они вас заперли?
– Как назывался ваш корабль, мистер Оллиройс?
– “Дукат”.
– “Дукат”! – не сдержавшись, воскликнул я, но, вспомнив злое коварство Стива, спросил:
– Чем вы докажете, что вы канонир с “Дуката”?
– Да чем же я могу доказать? – взволнованный и приглушённый пронёсся возглас за дверью. – Я действительно с “Дуката”, канонир, мне даже дали награду за меткую стрельбу.
– Золотую монету? – вспомнил я.
– О да, да! Так вы тоже с “Дуката”? – в ночном голосе послышались ликующие нотки. – Ради Бога, открывайте же скорей, я столько дней не видел живого человека! На обломке, который меня вынес на остров, была только деревянная клетка с курами, такая насмешка!..
– Над дверью окно, мистер Оллиройс, – перебил я его, – бросьте в него свою монету!
Раздался шорох, затем под ногами у нас звякнуло.
– Близнецов сюда, быстро! – скомандовал я, и кто-то тут же их позвал.
– Ваша? – спросил я, протягивая на ладони старинную золотую монету.
– Это отца, отца! – заторопились они.– Он дал нам её, чтобы мы стрелка наградили, который из пушки!
Затолкав мальчишек подальше в комнату (назад они ни за что бы не ушли), мы приготовили на всякий случай оружие, и я отпер дверь. К нам, щурясь на свет факела, осторожно скользнул худой, обросший человек. Дверь захлопнулась, лязгнул засов. Я бросился и крепко обнял его.
На площадке у Жука воцарилось радостное оживление. Ярче запылал костёр, захлопотала над корзинами с едой миссис Бигль.
– Корвин! Эдд! И вы здесь? – ночной гость дрожал от волнения.
Его кормили, поили, рассказывали, перебивая друг друга, о том, что с нами произошло. Я же лихорадочно вертел в голове одну сумасшедшую мысль. Сходил, проверил оставшихся у двери Джейка и Робертсона. Возвращаясь, захватил горсть пороха из бочонка.
– Канонир! – громко сказал я, подходя к столу.
Он вздрогнул и оглянулся. Все замолчали.
– Годится этот порох для пушек? – я протянул к нему руку.
– Отличный порох, сэр! – доложил Оллиройс, вскочив и вытянувшись.
– Мистер Том, да это же… Это же… – Бэнсон, вытаращив глаза, диковато смотрел на меня.
– Сумеем, толстяк? – я сам холодел от в общем-то не принятого ещё решения.
– Если сумеем, это же спасение для всех! – он быстро глянул на Алис.
– А что вы затеваете? – тревожно спросила Эвелин. – Это опасно?
– Нет, не опасно, – ответил я. – Трудно – да. А ночью, в темноте – почти невозможно.
– Мы достанем пушки, – твёрдо сказал Бэнсон. – Сколько человек возьмем, мистер Том?
– Возьмем Джейка и Робертсона. Джоб, Эдд, Корвин! Смените их у дверей.
Жука подкатили к обрыву. Заскрипел ворот, плот начал медленно опускаться в чёрную бездну. Мы взяли с собой верёвки, которыми поднимали бочки, немного воды, хлеб, окорок. Пошли вслепую, без огня.
КУЛЕВРИНЫ
Перед отплытием я сделал два распоряжения. Первое – что вместо меня старшим остаётся Нох, со всей полнотой прав. Второе – что бы ни произошло, Оллиройс должен хорошо поесть, а главное – выспаться.
– Днём вы должны быть бодрым, канонир, – сказал я ему. – Мы очень надеемся на вас.
