Тайна Моря - Брэм Стокер
На это я не мог ничего ответить, ни в подтверждение, ни в опровержение, и потому промолчал.
Он продолжил:
— Есть и другая причина, почему я прошу тебя о помощи, но, поверь, она вторична, и об этом я говорю только вдобавок к первой. Я прошу тебя, как старого друга, помочь в деле огромной важности для моей дипломатической карьеры, даже если оно и не касается тебя. Его поручили именно мне, и я не имею права на ошибку. В случае успеха на многое рассчитывать не приходится — разве что моим непосредственным начальникам, не мне, — но в случае провала все обернется против меня. Если от заговора испанцев пострадает Марджори Дрейк — та, кто подняла, можно сказать, свой народ на войну, — меня официально и бесповоротно ждет крах. От Мэна до Калифорнии, от Озер до Залива не найдется никого, кто не посмотрит на меня как на кретина или того хуже!
Он говорил, а я все пытался понять, как же быть мне. Разумеется, я не мог рассказать о наших с Марджори зарождающихся отношениях. Я не был еще готов сообщить и о сокровищах папы. Не мог предать доверие Марджори, просившей скрыть ее побег, — пусть даже просьба была только подразумеваемой. И все же признание Адамса требовало в какой-то мере ответной откровенности. Его воззвание ко мне как к старому другу, способному помочь ему в важном деле, которое в случае неудачи может запятнать его репутацию, прямо-таки обязывало пойти навстречу в чем только возможно.
И тогда я сказал:
— Сэм, я сделаю все, что смогу, но не поступлюсь честью. И поэтому вынужден просить тебя немного подождать и довериться мне. Дело в том, что в настоящий момент я не вправе решать за себя. Я уже связал себя некоторыми обещаниями до нашей с тобой встречи, прежде чем узнал о том, что ты рассказал. Более того, мне неизвестно многое, чего ты и вовсе не представляешь. Я немедля постараюсь сделать все, чтобы иметь возможность говорить с тобой свободно. Твой рассказ, старина, растревожил меня куда больше, чем я могу высказать, и я от всей души благодарен и тебе, и твоему правительству за присмотр за мисс Анитой… мисс Дрейк. Я могу сказать одно: по крайней мере до завтрашнего дня я ничем тебе не поспособствую. Если я что-то предприму до определенного момента, это скорее повредит твоему делу, чем поможет. Поэтому прошу, пойми и ты меня и терпеливо жди.
Он ответил с непривычным сарказмом:
— Понять тебя! Я и пытался, пока у меня голова кругом не пошла. И будь я проклят, если понял хоть слово. Ты накрутил больше узлов, чем фокусник. Какого черта все это значит? Тебя послушать — ты как будто ничего не можешь поделать, даже когда на кону жизнь такой девушки, как Марджори Дрейк. Пресвятые небеса, Хантер, надеюсь, я в тебе не ошибаюсь!
— Не ошибаешься, Сэм, — сказал я тихо, потому что не мог не почувствовать, что его разочарование и даже гнев вполне оправданны. — Как только я буду вправе, расскажу все, что смогу; и тогда ты поймешь, что я поступаю, как в подобных обстоятельствах поступил бы и ты сам. Поверь, друг!
Несколько секунд он молча смотрел на меня, но потом его взгляд смягчился.
— Клянусь Богом, я тебе верю! — сказал он и протянул руку.
— Теперь расскажи, — попросил я, — как не потерять с тобой связь. Завтра утром мне надо обратно в Круден. Это важно. — Так я ответил на его вопросительный взгляд. — Это первый шаг к тому, о чем ты сам же и просишь. — Я знал, что если Марджори и пошлет за мной, то в Круден. — Но ответь, как и куда писать, чтобы нам не потерять друг друга.
Для ответа он извлек из кармана пачку бланков срочных телеграмм на адрес посольства США в Лондоне.
— Бери и распоряжайся по своему разумению. Я всегда на связи с посольством, там знают, как меня найти. А как мне найти тебя?
— Пиши до востребования в почтовое отделение Круден-Бей, — ответил я. — Я сообщу, где меня искать.
На этом мы и распрощались.
— Увидимся утром, — сказал он, уходя.
Глава XVIII. Салюты и Жанна д’Арк
Какое-то время сон не шел. Все происходило так быстро, возникало столько новых событий, фактов и опасностей, что у меня голова шла кругом. Конечно, первое место занимала Марджори, и главное — ее безопасность. Что это за испанский заговор, в чем состоит его суть или цель? Сначала, когда Адамс о нем рассказал, я не переживал: заговор казался слишком далеким, слишком невероятным, и, боюсь, я не придал ему должного значения. Не подумал сразу, что две страны вступили в войну и что как во время войны, так и до нее уже творились отчаянные и вероломные поступки, память о которых не могли стереть даже доблесть и рыцарство более благородных врагов Америки. «Помните „Мэн“!» все еще оставалось лозунгом и боевым кличем. В мире хватало негодяев, особенно поднимающих голову в военное время, от которых жди чего угодно — смертоносного, жестокого, опасного. Возможно, эти злодеи уже действуют! Я вскочил с постели. В этот миг осознания угрозы для Марджори я понял в полной мере, как опасно мое незнание о том, где и в каком положении она находится. Это бессилие просто-таки сводило с ума; теперь я разделял раздражение Адамса от подобного бессилия перед лицом того, что с виду казалось моим упрямством. Однако, как я ни ломал голову, я не мог ничего поделать, пока не увижу Марджори или не получу от нее весточку. С этой мыслью — в данных обстоятельствах снедающей меня еще более, чем можно выразить словами, — я снова лег.
