Светлана Найцева - Доисторическая история
Сиум и Оуи каждый день заходили проведать сына. Часто заглядывали и другие карамы. Выздоровление Нуо всем казалось невероятным, но уже никто не сомневался в том, что он поправится. Его раны медленно, но верно срастались. Нуо реагировал на боль, стонал, когда Нгао перевязывала его, но в сознание так и не приходил.
Сын Сиума очнулся на десятый день. Утром Нгао как обычно перевязала его раны и напоила настоем. Затем, измученная бессонными ночами, она обняла мужа и, положив голову ему на плечо, задремала.
Она проснулась от того, что Нуо пошевелился. Что-то необычное было в этом движении не похожее на движение в бреду. Подняв голову, Нгао увидела, что Нуо лежит с открытыми глазами. Его взгляд был вполне осмысленным.
– Нуо, – не смея поверить, тихо позвала она. – Сын Сиума слышит Нгао?
Нуо перевел взгляд на нее, затем оглядел хижину и снова посмотрел на Нгао.
– Нгао… – слабо улыбнувшись, еле слышно прошептал он. – Разве Нуо не умер?
– Нет, – с трудом сдерживая слезы, замотала она головой. – Нуо не может умереть! Сын Сиума обещал защищать Нгао! Скоро у Нуо родится ребенок. Разве Нуо может умереть?
– Нуо не умер, потому что у Нуо есть Нгао, – так же тихо прошептал сын Сиума.
Морщась от боли, он поднял руки и обнял ее. У него еще держался жар, и сознание было как в тумане, но он уже полностью осознавал происходящее. Не в силах сдерживаться Нгао уткнулась лицом в его плечо и с облегчением разрыдалась.
В хижину вошла Эяо и замерла в проходе так, что шедший следом Олан остался снаружи.
– Нуо! – в восторге подпрыгнув, Эяо бросилась к брату. – Нуо проснулся!
Олан стремительно вошел следом. Сев у постели между Нгао и Эяо, он крепко сжал ладонь друга обеими руками. Обняв брата за шею, Эяо любовно поглаживала его впавшие от тяжелой болезни щеки, перебирала мокрые от пота волосы. Нгао подняла голову, вытирая слезы руками.
– Пусть Нгао не плачет, – шептал Нуо, успокаивающе поглаживая ее по спине, хотя каждое движение причиняло боль. – Нуо не оставит Нгао.
– Нуо надо попить, – вспомнила она.
Привычным движением она зачерпнула сосудом настой из ведра. Эяо приподняла брату голову, и Нгао поднесла сосуд к его губам. Он жадно выпил весь настой.
– Нуо надо поесть, – заметил Олан. – Сын Сиума не ел уже много дней. Сын Нома отошел и начал разжигать огонь в очаге посреди хижины.
– Сколько Нуо болеет? – тихим шепотом спросил сын Сиума.
– Сейчас луна полная, – вздохнула Нгао. – Когда Милон ранил Нуо, на небе была половина луны.
– Много дней, – кивнул Нуо.
Эяо сбегала в свою хижину и принесла оставленное на утро мясо. Попутно она сообщила встретившейся Миа, что Нуо очнулся.
Вернувшись, Эяо отдала мясо Олану.
– Не надо, – вмешалась Нгао. – Нгао приготовит мясо.
Она разрезала мясо на небольшие куски. Затем Нгао сделала на каждом из них несколько глубоких разрезов, вложила туда кусочки горьких луковиц и обильно посыпала сухими душистыми травами. В костер Нгао добавила немного пахучих дров.
– Теперь можно жарить, – кивнула она Олану и вернулась к постели мужа.
– Олан никогда не ел такого, – проворчал сын Нома, недоверчиво глядя на мясо и принюхиваясь к дыму.
– Так будет лучше для Нуо, – ответила Нгао.
Недоуменно пожав плечами, Олан пристроил подготовленные куски мяса над огнем. Эяо принялась печь лепешки. В хижину вошли Сиум, Оуи и Миа.
– Эяо сказала, что Нуо открыл глаза, – проговорила Оуи.
– Сын Сиума выздоравливает, – ответила Нгао.
– Как Нуо? – спросил Сиум. – Что Нуо чувствует?
– Нуо не знает, как сказать, – слабо улыбнулся сын Сиума. – Нуо был за краем смерти и еще не совсем вернулся.
– Нуо поправится, – кивнул Сиум.
– Нгао спасла Нуо, – Оуи ласково обняла Нгао за плечи. – Вода не зря привела дочь Тхена к Нуо. Нгао вернула Сиуму и Оуи сына.
– Сын Сиума еще очень слаб, – сказала Миа. – Пусть Нуо отдыхает.
Они ушли. Вскоре Олан сообщил, что мясо готово. Эяо разложила мясо и лепешки на листья.
– Нуо не сможет есть лежа, – заметила Нгао.
– Надо поднять постель, – кивнул Олан.
Он вышел и через несколько минут вернулся с охапкой веток и папоротника. Бросив все возле постели, Олан сел рядом и приподнял Нуо, удерживая его в сидячем положении. Нгао и Эяо уложили ветки и папоротник, подняв изголовье постели, и застелили их шкурой.
Олан осторожно опустил друга на постель. Теперь сын Сиума полулежал, откинувшись на высокое изголовье. Так ему было легче есть и пить.
Нгао села рядом с постелью и стала кормить его, отщипывая маленькие кусочки мяса.
– Необычный вкус, – заметил Олан. – Мясо стало совсем другим.
– Эяо нравится, – улыбнулась Эяо.
– Так готовила Ула мать Нгао, когда кто-то болел, – пояснила Нгао.
– Вкусно, – Нуо, улыбаясь, смотрел на нее. – Такое мясо можно есть не только, когда болеешь.
– Если Нуо нравится, Нгао всегда будет так жарить мясо, – совсем смутилась она.
– Нуо очень нравится, – ответил сын Сиума. – Нуо нравится все, что делает Нгао.
Дочь Тхена очень похудела и совсем осунулась за эти дни, ведь она все время проводила возле него. Нуо помнил, как Нгао выхаживала Лона одну ночь, а возле Нуо она провела четверть луны без сна и отдыха.
Сын Сиума постепенно выздоравливал. Первые дни он так и лежал в постели почти неподвижно. Жар и слабость были еще достаточно сильными. Потом жар спал, и Нуо стал самостоятельно переворачиваться с боку на бок и садиться в постели. Теперь, когда он мог есть и самостоятельно пить приготовленные Нгао настои, выздоровление пошло быстрее.
В один из дней Нгао как обычно меняла повязки на ранах. Рана на животе уже затягивалась. Ее края крепко схватились и зарастали. Нгао осторожно подвигала стягивавшие рану жилы.
– Может можно снять жилы? – изогнувшись от боли, прохрипел сквозь зубы Нуо. – Края раны соединились.
– Наверно можно, – нерешительно согласилась Нгао. – Жилы врастают в рану.
– Нгао не знает, когда снимать жилы? – удивился сын Сиума.
– Нет, – качнула головой Нгао. – Сиху лечат только легкие раны. Тяжелораненых сразу убивают. Ула мать Нгао встречалась с охотником из другого племени. У охотника был шрам на животе. Когда Ула спросила, охотник рассказал, как лечить такую рану, а Ула рассказала Нгао. Ула долго ходила с тем охотником. Нгао не дочь Тхена. Нгао дочь того охотника.
– Из какого племени был охотник?
– Нгао не знает, – вздохнула она. – Нгао не знает отца.
– Тогда Нуо будет звать Нгао дочерью Иуша, – серьезно ответил Нуо. – Иуш любит Нгао больше, чем Нуо и Олана. Пусть Нгао снимает жилы.
Нгао заранее размяла траву, чтобы сразу обложить ею рану. Осторожно развязав концы жил, она стала выдергивать их одну за другой. Со стоном закусив губу, Нуо напряженно изогнулся в постели. Нгао старалась сделать все быстро, чтоб ему не было так больно. Убрав жилы, она обложила рану толстым слоем травы, смочила настоем и перевязала. Нуо медленно расслабился.
