Генри Хаггард - Перстень царицы Савской
— Что же теперь? — спросила Македа, переодевшаяся в костюм крестьянки, который очень ей шел. — Вот утес, там равнина, но дороги между ними я не вижу, и мой мудрый дядя, принц Джошуа, утверждает, что он никогда не слыхал о такой дороге.
— Госпожа, — ответил Шадрах, — сейчас я веду всех вас, и вы должны следовать за мной. Но вначале нужно посмотреть, все ли в порядке.
Он обошел наш отряд и сосчитал участников предстоящего похода. Всего нас было шестнадцать человек: Македа и Джошуа, трое чужестранцев, вооруженных винтовками и револьверами, наш проводник Шадрах и несколько горцев, которых выбрали за их сметливость и храбрость. Они несли веревки, лампы и длинные легкие лестницы, которые можно было связывать между собой.
Проверив готовность всех участников экспедиции и осмотрев лестницы, Шадрах подошел к небольшим зарослям кустарника на самом краю пропасти. Там он разыскал и сдвинул с места массивную каменную плиту и открыл таким образом начало лестницы, ступени которой были почти совсем размыты и источены водой, в дождливое время года стекавшей по этому естественному желобу.
— Вот дорога, которой в древние времена пользовались обитатели Мура, — показал он глубоко вниз. — Я случайно открыл ее, когда был еще мальчиком. Но пусть тот, кто боится, не пытается спускаться по ней, потому что она крута и трудна.
Джошуа, которого успели сильно утомить долгая поездка верхом и переход по горам, стал умолять Македу отказаться от мысли спуститься по этой ужасной лестнице, и Оливер поддерживал его немногими словами, которые он сопровождал чрезвычайно выразительными взглядами: в данном случае принц и он желали одного и того же, хотя поводы желать этого были у них разные.
Но она и слушать их не хотела.
— Дядя, — сказала она, — чего мне бояться, раз здесь ты, опытный путешественник, столько раз поднимавшийся в горы? Если доктор, который по возрасту мог бы быть отцом любого из нас (правда, в отношении Джошуа это можно было оспаривать), собирается идти, почему не идти и мне тоже? Кроме того, если бы я осталась здесь, тебе тоже пришлось бы остаться охранять меня, а я ни за что не прощу себе, если из-за меня ты лишишься возможности принять участие в такой замечательной экспедиции. И, помимо всего, я, подобно тебе, люблю лазать по скалам. Поэтому не будем терять время.
Мы начали спускаться. Впереди всех был Шадрах, а непосредственно за ним следовал Квик, заявивший, что будет сторожить его. За Квиком шла группа горцев, которые несли лестницы, лампы, масло, съестные припасы и разные другие вещи. Затем спускалась вторая партия в составе двух горцев, Оливера, Македы, меня и, наконец, Джошуа. Остальные горцы составляли арьергард и несли запасные веревки, лестницы и другое снаряжение. Так началось это необычайное путешествие.
На расстоянии первых двухсот футов ступени, хотя и были стерты и шли вниз почти отвесно (самый спуск напоминал шахту какого-нибудь рудника), не представляли особенных трудностей ни для кого из нас, кроме Джошуа, который пыхтел и ворчал над моей головой. За первым колодцем последовал коридор с довольно крутым наклоном, который шел на восток на протяжении около пятидесяти шагов, а в конце его находилось начало второй шахты, почти такой же глубокой, как первая, но с еще более истертыми и сношенными ступенями, которые, вероятно, подмыла вода, и теперь еще продолжавшая журчать по стенам колодца. Затруднял спуск напор воздуха снизу, который задувал лампы, и требовалась большая осторожность, чтобы не дать им погаснуть.
У дна этой шахты ступени почти исчезли, так что спускаться стало очень опасно. Здесь Джошуа поскользнулся и с воплем ужаса сорвался вниз и сел мне на спину; если бы я, к счастью, не держался крепко руками и ногами в это мгновение, он столкнул бы меня на Македу и мы все упали бы вниз, что означало верную смерть.
Перепуганный толстяк уцепился руками за мою шею и чуть не задушил меня. Я уже почти лишился чувств под его тяжестью, когда подоспели горцы, которые шли сзади, и сняли его с меня. Я отказался спуститься хотя бы на одну ступеньку, пока он будет идти непосредственно за мной, они приняли его на свое попечение, и мы стали спускаться по приставной лестнице, которую установили шедшие впереди горцы. Так мы добрались до дна второго колодца, где начинался новый наклонный и ведущий на восток проход, оканчивающийся у входного отверстия третьей шахты.
Здесь возник трудный вопрос, как же быть с Джошуа, который клялся, что не может идти дальше, и требовал, чтобы его доставили на вершину скалы, хотя Шадрах и уверял, что теперь дорога будет много легче. Нам пришлось сообщить обо всем Македе, и она разрешила вопрос несколькими словами.
— Дядя, — сказала она, — ты говоришь, что не в силах идти вперед, а мы не можем тратить время и отрядить людей, чтобы отвести тебя назад. Поэтому тебе, по-видимому, придется оставаться там, где ты находишься сейчас, пока мы не вернемся, а если мы не вернемся, — самому выбраться из колодца. Прощай. Это место достаточно удобно и вполне безопасно. Если ты благоразумен, ты подождешь нас здесь.
— Бессердечная женщина! — закричал Джошуа, трясясь от страха и ярости. — Так ты хочешь бросить своего жениха и возлюбленного, оставить его одного в этой проклятой дыре, а сама будешь лазать по скалам с чужеземцами, как дикая кошка? Если я останусь, ты тоже останешься со мной.
— И не подумаю, — ответила Македа решительно. — Разве хорошо, если будут говорить, что Дочь Царей не посмела пойти туда, куда пошли ее гости?
В конце концов Джошуа все же отправился вместе с нами в центре третьей группы горцев, которым пришлось буквально нести его на руках.
Шадрах был прав, начиная с этого места ступени были в лучшем состоянии, чем прежде. Но казалось, что им не будет конца, и пока мы добирались до дна колодца, я рассчитал, что мы, должно быть, спустились на добрых тысячу двести футов. Наконец, когда я ужасно устал, а Македа до такой степени обессилела, что вынуждена была опираться на Оливера, таща меня за собой на веревке, как собаку, мы внезапно увидели сверкнувший издали через большое отверстие дневной свет. У входа в новый колодец нас ожидала вся первая группа. Шадрах поклонился и сказал, что мы должны развязать веревки, оставить здесь свои лампы и пойти за ним. Оливер спросил, куда ведет этот новый колодец.
— В другой коридор, находящийся еще ниже. Но вы вряд ли станете исследовать его, потому что он кончается в большой яме, где фенги держат священных львов.
— Разумеется, — согласился Оливер, которого в действительности это очень интересовало, и поглядел на Квика. Тот присвистнул в ответ и кивнул головой.
