Валерий Большаков - Консул
Степняки же получили исчерпывающие доказательства того, что на них подло напали. Выкрикивая угрозы и гортанные команды, саки быстренько собрались, дружно развернулись и ударили. Их копья вспарывали животы парфянским коням и накалывали седоков. С флангов деловито работали саки, орудующие одними арканами – набрасывая петли на всадников-парфян, они скидывали тех на землю, а молодые бойцы, по возрасту – отроки, деловито закалывали сброшенных, вонзая мечи в животы и проворачивая клинки для верности.
Крики, брань, лязг, топот, ржанье сложились вместе, оглушая и наполняя сердце страхом. И ликованием.
Парфяне вяло отбивались, словно надеясь, что их же промах обернется шуткой, но скоро стало не до смеха, а потом в сердцах подданных славного царя царей вскипела ярость. Началась настоящая резня, без дураков, и тут ударили конные саки. Их длинные копья, привязанные к седлам для упора, насквозь пробивали парфян. А между копьеносцами метались лучники, с невероятной быстротой выхватывая стрелы из колчанов и выпуская их во врага, а ведь тетиву степного лука ох как тяжело оттянуть!
В оглушающем шуме битвы Сергий не расслышал шороха за спиной, но ощутил касание лезвия. Одно движение – и путы, стягивавшие его руки, упали кожаными обрывками. В следующее мгновение нож воткнулся в землю прямо перед ним, предлагая освободить ноги самостоятельно.
Лобанов подхватил нож и обернулся. И снова не увидел неизвестного, следовавшего за ним от границ Рима и дважды, да нет, уже трижды спасавшего жизнь принципу-кентуриону. Только черная накидка мелькнула за фисташковым деревцем. Но сейчас было не до тайн.
Сергий лихорадочно перерезал ремень, стягивавший ему ноги, огляделся и на четвереньках бросился к Го Шу, сидевшему рядом. Молча освободив китайца, он бросил на ходу:
– Седлай коней! Живо!
Даос поспешно уполз окарачь, а Сергий метнулся к Искандеру. Перерезав путы, скомандовал:
– Подбери хоть какое-то оружие! Мигом! И – к лошадям!
Тиндарид, ни слова не говоря, бросился к убитым сакам, схватил пару мечей, добавил еще столько же, складывая холодное оружие в звякающую охапку, как дрова. Пробегая мимо освобожденного Гефестая, он швырнул кушану клинок. Сын Ярная использовал оружие по назначению – бросился помогать Лобанову.
Битва уже затихала, но дожидаться ее исхода принцип-кентурион не собирался. Освободив последнего – Лю Ху, – Сергий почесал в лесок к лошадям и махом взлетел в седло.
– Ходу!
Оглядываясь на рощу саксаулов, за которой клубилась пыль и возносился бешеный вой, он ударил пятками, понукая коня. А того не надо было долго упрашивать – «парфянец» дунул, как порыв ветра, и вскоре уже был за низкорослым леском.
Глава 7,
в которой Сергий убеждается, что выше гор могут быть только горы
Копыта коней с четкостью метронома ударяли в землю, ужимая последние мили парфянской земли. Приближалась великая река Окс,[33] по ней проходила граница.
Преторианцы вплотную подходили к еще одному пределу, еще одна веха на долгом пути обещала его скорое окончание. Ах, если бы скорое… Впереди уже лиловела пильчатая линия гор из самых великих в Ойкумене, а за ними ждал трудный путь по краю пустыни Такла-Макан, где белое солнце и полнейшее безводье не оставляли живому ни малейшего шанса. И только потом на мутном горизонте проступят зубцы Великой стены, отгородившей Срединную страну от варварских набегов. Ох, сколько же еще топать до тех зубцов…
Сергий вздохнул, легонько ударяя коня пятками, и тут же зло ощерился, вспомнив, что ограблен. Начисто.
Денег нет, саки у всех посрезали кошели и посрывали ценные вещи. Главное, и цирковые причиндалы тоже растащили! Одному Эдику повезло – набор кинжалов-пугио остался с ним. А толку? Хорошо хоть мечи успели подсобрать, а где теперь искать горючую жидкость для выдувания огня? Или это к лучшему? – попытался себя утешить Лобанов. Вкус у горючки отвратительный… Тут же ноги напомнили ему, что седел у них тоже не осталось.
– Ч-черт…
– Что? – громко спросил Искандер, скакавший рядом.
– Да вспомнил этих отморозков!
– Ничего, – прогудел Гефестай с другого боку, – парфяне их всех уделать должны.
– Никаких шансов!
– Косой вступился за нас, – прокричал Эдик, – и отомстил подлым дикарям!
Неожиданно налетел «сухой дождь» – по земле загуляли пыльные смерчи, сгустившуюся мглу пошли полосовать молнии, прогремел гром, перекатываясь из конца в конец, а вот обрушившийся ливень так и не достиг иссохшей почвы – капли испарялись на лету.
Когда душная полутьма рассеялась, впереди стеной встали прибрежные леса. Выше всех поднимались тополя, развесистые карагачи и чинары. Узкие проходы между деревьями были буквально забиты порослью тамариска и колючего чингила, а в прогалах закручивались лианы.
Выехать на берег было задачей неразрешимой, пришлось слезать с коней и мечами прорубать дорогу в подлеске.
Просека вывела отряд к прибрежным зарослям камышей.
– Ну, и чаща… – прогудел недовольный голос сына Ярная, и Сергий определил, что зашел слишком вправо.
Исправить ошибку ему не дали – из тростников высунулась морда молодого леопарда. Раздраженно скалясь, зверь фыркал и щелкал зубами, вперив в принципа-кентуриона горящий взгляд медовых глаз.
– Брысь! – сказал Лобанов.
Леопард, как спущенный с тетивы, бросился на двуногого пришельца, вторгшегося в его законные охотничьи угодья.
Сергий молниеносно увернулся, отшагивая и отводя меч. Гигантская кошка заурчала, собираясь в пружинистый комок. Напряглись лапы, под бархатистой шкурой проступило витье стальных мышц. Леопард жалобно заблеял, сжимаясь перед прыжком, и вот пятнистое тело вздрогнуло, готовясь выбросить упругую массу в толчке, подмять, впиваясь клыками…
Сергий привстал на колено, выставив акинак. В момент звериного броска нужно прыгнуть самому, стелясь по-над песком, и вонзить клинок в этого кота-переростка.
Жалко красивое животное, но что же делать, если оно русского языка не понимает?
Лобанов уже уперся толчковой ногой, как вдруг в желтом глазу суперкошки, пылающем яростью, завязла стрела. В секундной тишине донеслось пение спущенной тетивы.
Леопард конвульсивно распрямился, выбрасывая передние лапы вверх, закидывая назад голову, и упал без дыхания.
Сергий медленно обернулся. В двух шагах от него стоял таинственный спаситель, незваный ангел-хранитель с луком в руках, в шароварах и короткой куртке.
– Тзана? – спросил Лобанов, словно сомневаясь в том, кого он видит перед собою.
– Ага… – согласилась девушка и добавила, будто извиняясь: – Не успела спрятаться.
