Георгий Свиридов - Летом сорок первого
Срок выполнения заказа истекал. На производственном совещании в институте стоял лишь один вопрос: как улучшить конструкцию и повысить скорострельность.
Решение было принято простое и, как показала практика, правильное: пусковую установку с кузова не снимать, на это тратятся слишком дорогие в бою минуты, а применять для запуска ракет «флейту» – направляющую с Т-образным пазом, уже испытанную в воздушных боях, да не одну, а несколько, чтобы решить проблему скорострельности. Создать своеобразный ракетный «оркестр».
4Константин Сергеевич Закомолдин, как и другие рабочие опытного цеха, не жалея ни сил ни времени, старался поскорее превратить чертежи проектов в металлические конструкции. Закомолдин-старший работал, как говорили в институте, на группу Гвая. А конкретнее – работал по чертежам конструктора Александра Сергеевича Попова, которого понимал с полуслова.
В Европе полыхала Вторая мировая война. Ракетчики спешили дать стране новое оружие. В пусковое устройство Попов внес много усовершенствований. Убрал квадрант и заменил его обычным прицелом от мощной гаубицы. Чтобы осуществлять повороты установки по горизонтали, создал платформу, на которую поставил раму, поворотную ось и по концам – салазки. По ним ходила рама. Всю установку расположили на машине «ЗИС-5», обладавшей высокой проходимостью.
На первом официальном испытании сухопутной установки, укрепленной на автомобиле, присутствовало высокое руководство наркомата обороны во главе с Ворошиловым. Дали залп из двадцати четырех снарядов. Огненными стрелами полетели ракеты, заряженные краской. Уже по первым «мазкам» чувствовалась необычная сила боевой машины, не похожей ни на пушку, ни на миномет. Вместе с тем кучности недоставало, снаряды ложились вразброс.
Конструкторы, да и военные видели и недостатки нового оружия. Пусковое устройство, направляющие которого располагались поперек кузова машины, имело короткие «рельсы,» и ракета не успевала набрать нужную скорость, необходимую для устойчивого полета. Да и сама автомашина при начале залпа – а снаряды уходили по очереди, один за другим, – закачалась на рессорах и тем самым непроизвольно «раскидала» ракеты по всему полю.
На эти недостатки тут же обратили внимание военные специалисты, особенно артиллеристы, упирая на значительное рассеивание снарядов. Попутно «лягнули» и внешний вид установки, которую не так-то просто им будет маскировать на огневой позиции. Их поддержал и начальник артиллерии Красной Армии Воронов.
Все ждали, что скажет нарком. Ворошилов подозвал к себе конструкторов и руководителей института.
– Попробуйте создать установку для стрельбы осколочно-фугасными снарядами, – сказал нарком и в этих словах, подводящих итог спорам, заключалась положительная оценка.
Вместе с тем это было и ценное указание, которое выводило проектирование оружия на столбовую дорогу.
И снова закипела работа. В опытном цехе, параллельно с первой установкой, сооружалась и вторая. Но она отличалась от первой тем, что направляющие «рельсы» располагались не поперек, а вдоль машины. Эту установку и взяли за основу. Удлинили до пяти метров «рельсы», чтоб снаряды могли набрать нужную скорость. Машину оборудовали специальными опорными домкратами, которые делали ее неподвижной и жесткой во время стрельбы. Правда, число направляющих пришлось сократить до шестнадцати. На пробных пусках установка показала себя с самой лучшей стороны: она не раскачивалась, и снаряды кучно поражали цели.
Было решено построить первую партию машин, чтобы провести войсковые испытания. Их делали в опытном цехе института. Вместе с конструкторами трудились сборщики, механики, мастера. Закомолдин был среди них. Первые семь машин были готовы к началу 1941 года. В марте восемь ведущих сотрудников института получили Государственную премию за ракетное оружие для самолетов. Большая группа работников, в том числе и рабочих, была награждена орденами. Орден «Знак почета» получил Константин Закомолдин.
В середине мая на одном из подмосковных полигонов состоялись долгожданные войсковые испытания. В тот день Маршалы Тимошенко и Буденный знакомились с образцами новой артиллерийской техники. Ракетчиков оттеснили на задворки: артиллеристы все еще неодобрительно относились к новому оружию. Они готовились показать высокому начальству новые образцы пушек и минометов, чтобы скорее получить одобрение и запустить их в серийное производство. А с ракетами еще далеко не все ясно и понятно, и неизвестно, когда что-либо путное, пригодное для ведения боя, получится. Потому с ракетчиками и не церемонились. С трудом разрешили пригнать на полигон свою «технику», да и то с оговорками, чтоб не «путались под ногами и не совались на глаза начальству». В список показа техники записали последним пунктом и, соответственно, отвели на полигоне самое дальнее место, на отшибе, в сторонке. А вот мишенную обстановку обставили самым наилучшим образом, постарались во всю, насытив ее настоящими оборонными укреплениями, старыми пушками, а не деревянными макетами, даже ржавеющий французский танк времен Гражданской войны притащили трактором. Дескать, стреляйте да попадайте, если, конечно, на сей раз что-то путное сконструировать смогли... Оценивают-то по итогам стрельб, по пораженным целям!
Константин Закомолдин прибыл на полигон вместе с Александром Ильичом Гаврюхиным, старым опытным механиком, мужчиной видным, неторопливым. Александр Ильич сам повел машину, а рядом с ним в кабине сидел конструктор Алексей Петрович Павленко и всю дорогу нервно теребил коричневую папку с документами. Ящики с ракетами везли на другом, крытом, грузовике.
Константин Сергеевич и Александр Ильич на полигоне не теряли времени зря. Они вместе с конструкторами, под руководством Ивана Исидоровича Гвая, перепроверили каждый винт, каждую гайку и заклепку, смазали еще раз машинным маслом подвижные части установки. Владимир Андреевич Артемьев, внешне оставался спокойным, лишь посерел лицом и морщины стали более резкими. Но и он не стерпел и носовым платочком вытер артиллерийский прицел. Леонид Эмильевич Шварц хлопотал у снарядных ящиков, велел открыть их и проверял ракеты, доставленные с завода. Внешне спокойным оставался лишь Александр Сергеевич Попов. Он, казалось, так был уверен в успехе, что даже улыбался, находил слова для шуток. Словно бы они выехали за город на прогулку, а не находились на ответственных испытаниях.
У каждого из присутствующих на испытаниях были и свои вторые роли, они выполняли обязанности расчета боевой машины: конструкторы стали командирами и наводчиками, а сборщики и механики – заряжающими и подносчиками ракет...
