Понсон дю Террайль - Мщение Баккара
Роллан ждал его, он встретил виконта учтиво, но вместе с тем церемонно, дав заметить в своем приеме чувство удерживаемой приязни, которой виконт д'Асмолль был невольно тронут.
— Вы видите, милостивый государь, я аккуратен, — сказал виконт.
Роллан поблагодарил и, отворив двери кабинета, попросил его войти туда.
Виконт Фабьен д'Асмолль сел.
— Вам, вероятно, известно, господин виконт, — проговорил Роллан, — что я прибыл сюда из Франш-Конте, куда я ездил за получением наследства от покойного кавалера де Клэ, моего дяди.
— Да, это я слышал.
— Вы также были во Франш-Конте, в замке Го-Па, в то время, когда с герцогом де Салландрера сделался апоплексический удар.
— Виноват, милостивый государь, разве я к вам пришел для того же, для чего и вы ко мне приходили?
— Нет, тогда я хотел свести с вами некоторые денежные счеты, а сегодня…
Роллан, видимо, хотел замолчать.
— Ну, что же? — спросил д'Асмолль.
— Сегодня, — продолжал Роллан, — я желаю услышать от вас мнение обо мне.
— Милостивый государь, — проговорил Фабьен, которого этот вопрос смутил, — я был вашим другом и любил вас, до сих пор я считал вас только ветреным и легкомысленным, любовь эта, часто получавшая толки, все-таки оставалась неприкосновенной. Но однажды…
Виконт, в свою очередь, не решался договорить.
— Я знаю, что вы хотите сказать, — проговорил де Клэ. — Однажды, когда я показался вам вероломным и бессердечным, когда я скомпрометировал и обесчестил женщину, вы перестали уважать меня. Ведь вы так хотели сказать?
Виконт молчал. Но господин де Клэ не обиделся и продолжал грустным, но твердым голосом:
— Господин виконт, я вас пригласил не для того, чтобы уговорить вас завязать снова дружбу между нами и восстановить прежнее ваше мнение обо мне. У меня бы хватило силы перенести общее презрение, если бы дело касалось одного меня, верьте мне.
— Кого же может еще касаться? — спросил удивленный виконт.
— Особы, которую я обесчестил, особы, оклеветанной в общественном мнении… Графини Артовой. Да, виконт.
На губах д'Асмолля появилась презрительная улыбка.
— Вы хотите поднять ее в общественном мнении?
— Да.
— В чьих же глазах?
— В ваших и во всех.
— Затем вы меня сюда позвали?
— Да.
— Господин де Клэ, вы забываете, что мы не находимся в таких коротких отношениях, чтобы вы могли себе позволить такого рода шутки.
— Я шутить не люблю, — ответил Роллан.
— Вы хотите доказать, что графиня Артова невинна?
— Да, — проговорил Роллан с твердостью.
— Что вы… никогда.
— Никогда.
— Вы тогда будете последний из мерзавцев или сумасшедший.
Роллан был спокоен.
— Дополните вашу мысль, — сказал он сдержанно.
— Вы будете последний из подлецов, если графиня в действительности окажется невинной, потому что вы сами разглашали по всему Парижу ее позор. В глазах моих вы сумасшедший. Вы, вероятно, забыли, что я сам был здесь, слышал через замочную скважину ваш разговор.
— Вы имеете полнейшее право, господин виконт, говорить мне это, потому что я не могу вам отвечать, но через несколько минут у меня будут блестящие доказательства.
Виконт пристально посмотрел на Роллана и, вероятно, спросил себя, в самом деле, не помешан ли он.
— Через несколько минут? — спросил виконт. — Так вы ждете кого-нибудь?
В это время в прихожей раздался звонок.
— Тс! — сказал Роллан.
Он вышел из кабинета и пошел сам отворять двери, потому что он был в квартире один, даже без лакея.
Через несколько секунд он вошел к Фабьену в сопровождении графа де Кергаца.
Знакомство Роллана с де Кергацем не было известно Фабьену, и потому удивление его еще больше увеличилось.
Роллан представил их друг другу.
— Вы графа ожидали? — спросил виконт.
— Да, но я жду еще одну особу.
— Кого же? — спросил граф.
— Графиню Артову.
При этих словах удивление виконта не имело границ.
— Сюда приедет графиня? — проговорил изумленный Фабьен.
— Сюда. Раздался звонок.
— Вот и графиня, — проговорил де Клэ, оставив этих господ одних.
— Вы хорошо знаете графиню? — спросил Арман де Кергац д'Асмолля.
— Я был в хороших отношениях с ее несчастным мужем.
— Вы думаете, что она виновна?
— К несчастью, у меня есть доказательства.
— Я же, напротив, считаю ее невинной, — сказал де Кергац.
Виконт грустно улыбнулся.
— Мне кажется, господин граф, что мы приглашены сюда для одной цели.
— Пожалуй.
— Господин де Клэ, с которым я сперва был дружен и с которым принужден был прервать знакомство после его скандального поведения с графиней, пригласил меня сюда.
— О, я ей слепо верю, — проговорил де Кергац.
— Увы! Я был спрятан однажды вечером здесь в соседней комнате и видел ее, — проговорил д'Асмолль.
— Графиню Артову?
— Да. Я видел ее, как она подняла вуаль, и видел господина де Клэ, стоявшего перед ней на коленях.
— Вы вполне уверены, господин виконт, что видели и слышали это?
— К несчастью, вполне.
В это время дверь отворилась, и в нее вошла женщина.
Эта отворившаяся дверь выходила из кабинета Роллана и была не та, в которую он вышел.
При виде этой женщины граф и виконт встали и низко поклонились.
— Здравствуйте, господа! — проговорила она и, сделав рукой знак, попросила их сесть.
Эта женщина была графиня Артова.
В ту самую минуту отворилась другая дверь, и в нее вошел Роллан, держа под руку другую женщину.
При виде этой другой женщины оба молодых человека вскрикнули и, пораженные, отступили назад, так как эта женщина была также графиня Артова…
Между этими лицами водворилось секундное молчание, которое было красноречивее разговора. Фабьен поочередно осматривал обеих женщин и, казалось, не мог решить, которая из них графиня Артова.
Но Арман де Кергац, почти не колеблясь, подошел к той, которая вошла последней, и, взяв ее руку, проговорил:
— Это вы, конечно, это вы! Действительно, это была Баккара.
— Я, кажется, во сне, — проговорил Фабьен д'Асмолль.
— Я все угадываю, — сказал Арман.
— Виконт! Которую вы видели здесь?
— Это была я, — сказала Ребекка.
Грустная улыбка скользнула по губам графини.
— Извините меня, господа, что я придумала эту встречу, но если я перенесла общее презрение, то теперь хочу оправдаться в ваших глазах.
— Но кто же эта женщина? — спросил Фабьен, указав пальцем на Ребекку, опустившую в это время глаза.
— Сестра моя, — проговорила графиня, — она ненавидела меня и была слепым орудием в руках злейшего моего врага.
При последних словах графини виконт презрительно посмотрел на Роллана, полагая, что враг — это он. Но графиня, угадав взгляд, сказала:
