Зинаида Шишова - Путешествие в страну Офир
– Вам, вероятно, не следует вспоминать об этом, – заботливо сказала сеньорита, – мы всё поняли и всё-всё запомним!
– Вспоминать? – с удивлением переспросила донья Мария. – Я не вспоминаю, я помню! Теперь для меня уже ясно, что даже если бы Педро Ласо де Вега не изменил нашему делу, все равно и «Священной хунте» и Толедо невозможно было бы долго продержаться. Наместник к тому же натравил на Толедо богатых бургосских купцов, дело шло о каком-то соперничестве на ярмарке… Да, вот еще о чем я прошу вас, сеньор Гарсиа: вы, как историк, обязаны хорошо запомнить это имя – Педро Ласо де Вега! Под его началом сражалось более сотни наших отборных воинов – ремесленников, отлично знакомых с военным делом по прошлым трудным временам Испании. И всех этих людей Ласо де Вега передал в руки палача! Сто девятнадцать человек! И вот еще о чем прошу вас упомянуть: когда палач, перед тем как занести топор, попытался завязать глаза моему мужу, Хуан де Падилья сказал так громко, что слова его будут звучать в ушах внуков и правнуков нынешних испанцев. – Донья Мария не пыталась скрыть катящиеся по лицу слезы. – Мой муж сказал: «Вы ошиблись, сеньор палач: завязать глаза следует не мне, а вот этому кастильскому вельможе – Педро Ласо де Вега. Он стоит на помосте рядом с приближенными кардинала. Их охраняет сотня людей, вооруженных до зубов. Но глядите: он шатается, вот его поддерживает кто-то в сутане…»
– И вы были при этом?! – с ужасом спросила сеньорита.
– Да, я была при этом. Закутавшись в мантилью, я все время продвигалась в толпе. И люди, которых согнали на площадь, расступались, чтобы дать мне возможность в трудный час быть рядом с моим супругом… Я все рассказала. Я рада, что здесь, среди храбрых и великодушных людей, я к тому же встретила историка, который правдиво опишет все так, как оно было… Португалия пообещала мне убежище, полагая, очевидно, что бегство мое послужит во вред ее соседке и сопернице – Испании… А из Португалии, если бог мне поможет, я надеюсь добраться до Рима, к святому престолу, и умолю папу… Но об этом я вам уже говорила… Проникнуть в Португалию через сухопутную границу невозможно: вдоль нее стоят наемники кардинала. Меня с опасностью для собственной жизни доставили на ганзейский корабль рыбаки… – Помолчав, донья Мария добавила: – Я приняла на себя командование горожанами Толедо. Но я не командовала. Со всеми вместе я таскала камни и сбрасывала их со стен города на врагов… Вы хотели мне что-то сообщить, сеньор капитан и метр Анго, а я вас перебила… Простите…
– Теперь, когда император ведет или уже привел с собой наемников, народа, хунты ему уже, увы, можно не опасаться. Однако все же нам показываться на глаза Карлу пока не следует, ему сейчас не до гостей, – пояснил капитан. – Поэтому свободного времени у нас будет вдоволь. Донья Мария, умоляю вас, не сомневайтесь: мы доставим вас в Португалию. Именно о том, как надо это сделать, мы и проговорили полночи с метром Анго и разошлись, оставшись – он при своем мнении, а я при своем…
– Прошу извинить меня, сеньор капитан, – перебил его Жан Анго, подымаясь из-за стола, – я хочу обратиться к донье Марии с просьбой быть судьею в нашем споре.
И так как донья Мария нерешительно наклонила голову в знак согласия, он заявил торжественно:
– Я позволю себе называть вас именем, под которым вы навечно останетесь в памяти испанцев… Донья Мария Пачеко де Падилья! Сеньор капитан пообещал вам и безусловно доставил бы вас к берегам Португалии. Но неизвестно, как бы там сейчас было встречено судно, идущее под кастильским флагом. Кроме того, мне думается (хотя сеньор капитан начисто отверг мои возражения), что это могло бы в дальнейшем усложнить его отношения с императором. А моя «Нормандия» вольна плыть куда угодно. Я – тоже. – Метр Жан улыбнулся.
Донья Мария тоже улыбнулась – в первый раз за это утро!
– Вчера вечером, вернее, ночью, – продолжал Анго, – мне очень долго и напрасно пришлось убеждать сеньора капитана оказать огромную честь скромному судовладельцу из Дьеппа и передать ему заботу о ваших удобствах и о выполнении ваших планов. Очень прошу вас, донья Мария, а также вас, сеньорита, пожаловать на «Нормандию» и проверить, все ли необходимое для дамы приготовлено в ее каюте… Так как до Португалии рукой подать, переход наш по морю не будет длинным. А я, доставив вас в Португалию, тут же поверну свою «Нормандию» к моему родному Дьеппу. Только назовите португальский порт или гавань, куда нам нужно будет пристать.
– Если можно, то не в порт и не в гавань… Мы там привлечем ненужное внимание… Лучше всего в Жоао, это маленький рыбачий поселок… Они извещены… – тихо ответила донья Мария.
– Однако, метр Анго, – чуть хмурясь, заметил капитан, – вы до постановления суда уже разрешаете себе принимать решения?!
– Судья, как вы слышали, высказался в мою пользу, – возразил Жан Анго.
При этом он так хорошо улыбнулся, протягивая сеньору капитану руку, что тот волей-неволей вынужден был ее пожать.
– Не упрямьтесь зря, сеньор капитан, – заметила сеньорита. – И метр Анго, и сеньор маэстре, и сеньор пилот, и сеньор эскривано, и даже наш сеньор боцман стоят за то, чтобы в Португалию донью Марию доставили на «Нормандии». Допускаю, что сеньором боцманом руководит беспокойство за целость «Геновевы», но уж ни маэстре, ни пилота, ни эскривано нельзя заподозрить в трусости или в желании уклониться от выполнения долга!
– Да это что? Бунт на корабле? – поворачиваясь к Франческо, произнес с деланным возмущением капитан. – Недаром, следовательно, я дважды посылал за тобой Хуанито, а потом еще и сеньора маэстре. Уж ты наверняка поддержал бы своего капитана!
И так как он, обращаясь к Франческо, уже весело смеялся, тот на шутку отважился ответить шуткой:
– Сеньор капитан, боюсь, что я тоже примкнул бы к бунтовщикам!
С «Нормандии» на «Геновеву» и метр Анго и метр Криньон перебирались по доске, которая так и ходила вверх и вниз под ногами смельчаков. Метр Анго сообщил сеньорите, что он уже распорядился сколотить доски пошире, чтобы дать возможность донье Марии совершить этот переход в сопровождении двух-трех человек из экипажа «Геновевы».
Сеньорита позвала Франческо поглядеть на это новое сооружение.
– Я ведь имел в виду и ваши удобства, сеньорита, – сказал метр Анго. – Полагаю, что вы возьмете с собой и Франческо. Донья Мария передала, что будет рада таким провожатым.
– Мне кажется, – тихо возразил Франческо, – что перевести свою гостью на «Нормандию» несомненно вызовутся сеньор капитан и сеньор маэстре… Однако доска для перехода действительно настолько широка, что заодно с ними сможет перейти и сеньорита. Наверно, говоря о провожатых, именно сеньориту имела в виду донья Мария: обе они ведь были неразлучны все это время…
