Александр Дюма - Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 3
– Это верно, – сухо заметил Людовик.
– Ссылаясь на то, – поспешно добавил Атос, – что невеста не имеет достаточно высокого положения в обществе.
Людовик заставил себя терпеливо слушать.
– Что… у нее нет состояния.
Король глубже уселся в кресле.
– Что она недостаточно знатного происхождения.
Новый нетерпеливый жест короля.
– И не очень красива… – безжалостно закончил Атос.
Последний укол в сердце влюбленного заставил его выйти из должных границ.
– Сударь, – перебил он графа, – у вас прекрасная память!
– У меня всегда хорошая память, когда я имею высокую честь разговаривать с королем, – ответил нисколько не смутившийся граф.
– Итак, я все это сказал! Что же дальше?
– И я благодарил ваше величество за эти слова, так как они доказывали ваше очень лестное для господина де Бра-желона внимание.
– Вы, разумеется, помните также, – проговорил король, нажимая на эти слова, – что вы сами были очень не расположены к этому браку?
– Это верно, ваше величество.
– И что вы обращались ко мне с этой просьбою скрепя сердце?
– Да, ваше величество.
– Наконец, я вспоминаю также, потому что у меня почти такая же хорошая память, как у вас, господин граф, что вы произнесли следующие слова: «Я не верю в любовь мадемуазель де Лавальер к виконту де Бражелону». Не так ли?
Атос ощутил удар, но выдержал его.
– Ваше величество, я уже просил у вас извинения, но в этом разговоре заключается нечто такое, что станет понятно только в самом конце его…
– В таком случае переходите к концу.
– Вот он. Ваше величество говорили, что вы откладываете свадьбу для блага господина де Бражелона?
Король промолчал.
– В настоящее время господин де Бражелон так несчастен, что дольше не может ждать и просит вас вынести окончательное решение.
Король побледнел. Атос пристально посмотрел на него.
– И… о чем же просит… господин де Бражелон? – нерешительно произнес король.
– Все о том же, о чем я просил короля во время нашей последней беседы: о разрешении вашего величества на его брак.
Король промолчал.
– Преград для нас больше не существует. Мадемуазель де Лавальер, небогатая, незнатная и некрасивая, все же единственная приемлемая партия для господина де Бражелона, потому что он любит эту особу.
Король крепко сжал руки.
– Король колеблется? – спросил граф все так же настойчиво и так же учтиво.
– Я не колеблюсь… я просто отказываю.
Атос на мгновение задумался, потом очень тихо сказал:
– Я имел честь доложить королю, что никакие преграды не могут остановить господина де Бражелона и решение его неизменно.
– Моя воля – преграда, я полагаю?
– Это самая серьезная из преград. Да будет позволено почтительнейше осведомиться у вашего величества о причине отказа!
– О причине?.. Это что же, допрос? – воскликнул король.
– Просьба, ваше величество.
Король, опершись обоими кулаками о стол, глухо произнес:
– Вы забыли правила придворного этикета, господин де Ла Фер. При дворе не принято расспрашивать короля.
– Это правда, ваше величество. Но если и не принято расспрашивать короля, то все же позволительно высказывать известные предположения.
– Высказывать предположения? Что это значит, сударь?
– Почти всегда предположения подданных возникают вследствие неискренности монарха…
– Сударь!
– И недостатка доверия со стороны подданного, – уверенно продолжал Атос.
– Мне кажется, вы забываетесь, – повысил голос король, поддавшись безудержному гневу.
– Я принужден искать в другом месте то, что надеялся найти у вас, ваше величество. Вместо того чтобы услышать ответ из ваших собственных уст, я вынужден обратиться за ним к себе самому.
Король встал и резко проговорил:
– Господин граф, я отдал вам все свое время.
Это было равносильно приказанию удалиться.
– Ваше величество, я не успел высказать то, с чем пришел к королю, и я так редко вижу его величество, что должен использовать случай.
– Вы дошли до предположений. Теперь вы переходите уже к оскорблениям.
– О, ваше величество, оскорбить короля! Никогда! Всю свою жизнь я утверждал, что короли выше других людей не только положением и могуществом, но и благородством души и мощью ума. И я никогда не поверю, чтобы мой король за своими словами скрывал какую-то заднюю мысль.
– Что это значит? Какую заднюю мысль?
– Я объясню, – бесстрастно произнес Атос. – Если ваше величество, отказывая виконту де Бражелону в руке мадемуазель де Лавальер, имели другую цель, кроме счастья и блага виконта…
– Вы понимаете, сударь, что вы меня оскорбляете?
– Если, предлагая виконту де Бражелону отсрочку, ваше величество только хотели удалить жениха мадемуазель де Лавальер…
– Сударь!
– Я это слышу со всех сторон, ваше величество. Везде говорят о вашей любви к мадемуазель де Лавальер.
Король разорвал перчатки, которые уже несколько минут, стараясь сдержаться, нервно покусывал, и закричал:
– Горе тем, кто вмешивается в мои дела! Я принял решение и разобью все преграды!
– Какие преграды? – спросил Атос.
Король внезапно остановился, как конь, мучимый мундштуком, который дергается у него во рту и рвет губы, и вдруг сказал с благородством, столь же безграничным, как его гнев:
– Я люблю мадемуазель де Лавальер.
– Но это могло бы не помешать вам, ваше величество, – перебил Атос, – отдать ее замуж за господина де Бражелона. Такая жертва была бы достойна монарха. И она была бы по заслугам господина де Бражелона, который уже служил королю и может считаться доблестным воином. Таким образом, король, принеся в жертву свою любовь, мог бы воочию доказать, что он исполнен великодушия, благодарности и к тому же отличный политик.
– Мадемуазель де Лавальер не любит господина де Бра-желона, – глухо проговорил король.
– Ваше величество уверены в этом? – молвил Атос, пристально вглядываясь в короля.
– Да. Я знаю это.
– Значит, с недавних пор? Иначе, если бы ваше величество знали это во время моего первого посещения, вы бы взяли на себя труд поставить меня об этом в известность.
– Да, с недавних пор.
– Я не понимаю, – помолчав немного, спросил Атос, – как король мог услать господина де Бражелона в Лондон? Это изгнание вызывает справедливое удивление со стороны всякого, кто дорожит честью своего короля.
– Кто же говорит о чести своего короля, господин де Ла Фер?
– Честь короля, ваше величество, – это честь дворянства, и когда король оскорбляет одного из своих дворян, когда он отнимает у него хотя бы крупицу чести, он отнимает тем самым крупицу чести и у себя самого.
