Кирилл Кириллов - Афанасий Никитин. Время сильных людей

— Да ну… — усомнился Афанасий.

— Точно тебе говорю. Помнишь, докуда римляне дошли, когда обе их империи цвели буйным цветом. Помнишь?

— Ну, примерно, — снова пожал плечами Афанасий, вспоминая слышанные в детстве легенды.

— А теперь те земли себе представь. Чем они отличались от тех, что под римлянами были?

Афанасий в который уже раз за последние несколько минут пожал плечами.

— Эх ты, кузнец. Отличались они тем, что там люди оружие из бронзы делали, а за границей из железа. Аттила-гунн с железными мечами римские легионы кромсал, как нож масло. Вот и тверское воинство, булатом вооруженное…

Он снова закашлялся.

— Так вот ты что в покоях шахских искал! Секрет булатный?

— Не совсем. Сказывали, будто шах секретный рецепт стали из Дамаска купил за деньги немалые, чтоб своим воинам сабли да доспехи отковать. Тоже к войне готовится, слыхал с Василием-послом разговор? Дамасская сталь тоже ничего, но против булата не тянет. Так я, вишь, и дамасского рецепта не выведал. Боюсь, подвел я Тверь и вас всех подвел.

— Не может на одном человеке все держаться, — успокоил его Афанасий.

— Еще как может. Если тот рецепт сыскать, еще вопрос, кто верховодить городами русскими будет, Иван Московский или наш Михаил. А я тут… От какого-то стражника глупого…

Умирающий замолк и устало закрыл глаза. Но через некоторое время вновь их открыл.

— Ты вот что, Афоня, — сказал Михаил тихим голосом. — За пазуху ко мне залезь, книжицу нащупай. Нашел?

Афанасий пошарил, где было сказано, и извлек небольшой томик в переплете свиной кожи. Показал.

— Тут все, что я за время путешествия углядеть да вызнать успел. Записки кое-какие, планы дворцов и крепостей. Михаилу все пригодится. А ты, как обратно пойдешь, тоже все записывай да примечай. Может, тебе за нее денег дадут каких. Хоть не зря за море сходил, получится.

— Денег? А тебе б дали, если б ты секрет ковки булатной принес?

— Дали бы, конечно, — усмехнулся Михаил побелевшими от боли губами. — Думаешь, я с торговлишки так живу хорошо?

— А если я принесу, мне награду дадут?

— Ну, не знаю. Думаю, князь любого, кто ему секрет принесет, в уста лобызать будет. Хоть черта лысого. Ты что, Афоня, хочешь его сам вызнать?

— Это бы… это бы меня сильно выручило.

— Да ты не кручинься. — Михаил нашел силы положить свою узкую ладонь поверх могучей лапы кузнеца. — Я понимаю. Да и для отечества полезно. Правда, Афанасий, если сможешь — достань. Кому, как не тебе? Ты ж кузнец. И… — Михаил застонал. Свернулся на каменном ложе, подтянув колени к раненому животу. Распрямился. Улыбнулся снова. — Получится, что и я не зря помер.

— Мишка…

— Да помер я, помер, нечего мне тут. Не девица красная. — Слова друга перешли в тихий стон. — Ты вот еще что… Есть у меня в Смоленске одна…

Они проговорили почти до утра, а на рассвете Михаил отошел.

Он не стонал, не извивался, не кричал, просто замолчал, прикрыв глаза. Афанасий отнес друга на невысокий каменистый холм, с которого было видно прибой и кружащих над ним чаек. Вложил в холодную руку снятую со своей шеи серебряную ладанку и забросал тело землей. Привалил могилу камнями, чтоб не докопались дикие звери, закинул за плечо мешок с драгоценностями и двинулся прочь от Дербента.

Глава седьмая

Белоснежный жеребец брезгливо касался точеными копытами дороги, на которой оставили следы колеса повозок и голые пятки бедняков. Афанасий покачивался в седле, думая свою невеселую думу.

Совсем недавно он был простым и честным купцом, пострадавшим от разбойников, — с кем не бывает? — и собирался искать правды у местного властителя. А теперь он беглец, разыскиваемый всеми стражниками Ширванского государства за оскорбление сиятельного шаха Фарруха Йасара Первого, расхищение его казны и конокрадство. И каждое такое деяние тянет на усекновение головы. К тому же попытка убийства посла княжества Московского и порча его имущества, но это уже мелочи. Слава богу, хоть не убил никого, хотя мог кто и под горячую руку попасть. Эх…

Он ударил пятками по бокам жеребца, вознамерившегося пощипать жухлой травки на обочине. Тот недовольно фыркнул, но вернулся на дорогу.

С одной стороны, Афанасию несказанно повезло. Измотанный дневным переходом по жаре, он нечаянно набрел на пасущегося в теньке коня, оставленного на берегу. По какой причине тот выбрал вольную жизнь, а не вернулся в родимое стойло, было не ясно, да купцу и не хотелось выяснять. На четырех чужих ногах сподручней, чем на своих двоих, стертых сандалиями и израненных колючками.

Цокая языком и называя ласковыми именами настороженно косящегося на него коня, Афанасий подобрался поближе и намертво вцепился в узду. Конь забился, встал на дыбы, замахал в воздухе копытами. Могучего сына кузнеца некоторое время болтало на кожаных ремешках, как на ярмарочной карусели, но настоящей боевой злости в животном не было, и очень скоро оно покорилось настойчивому ездоку.

Теперь Афанасий управлял конем вальяжно, развалясь в седле. Правда, путь его лежал не туда, куда б ему хотелось. Все дороги, ведущие на Русь, все тропы, даже козьи, перекрыла стража Ширван-шаха. На всех пристанях стояли усиленные дозоры. Каждое суденышко обыскивали от киля до кончика мачты. Останавливали даже рыбацкие лодки и тыкали копьями сквозь выловленную рыбу, проверяя, не спрятался ли он под уловом. Потому он решил не пытаться пройти караулы, а углубиться на юго-восток, отойти подальше от Дербента, переправиться через море и уже по персидскому берегу добираться до Волги, а там уж и домой.

Интересно, догадалась ли стража, что он пошел дальним маршрутом, да еще и не пешком? Или так и будет протирать штаны, пока гнев шаха не уляжется? Лучше б, конечно… Купец хлопнул жеребца коленями по бокам. Жеребец-то, безусловно, дорогой. И, возможно, даже очень известный. И не по-хорошему. Местные жители, изредка попадавшиеся навстречу, завидев его, спешили убраться с дороги. Неужели его хозяин приезжал сюда за податями да оброками?

Это не очень хорошо, ведь даже среди притесняемых всегда найдутся охотники рассказать властям, что, мол, появился человек на коне, который стоит как целая деревня с людишками, и тогда помчатся по дорогам летучие отряды, потрясая копьями и натягивая удавки.

Он чуть стукнул пятками в бока коня. Тот норовисто всхрапнул, но пошел резвее.

Ну, нет худа без добра. Попадет домой он, конечно, не раньше осени, а может, и зимовать придется где-нибудь в Сарай-Берке, но с тем богатством, которое удалось ему унести из шахской сокровищницы, такой отдых может быть даже и приятным. К тому же перед князем есть чем оправдаться: вот, мол, книжица, которую Михаил… А кстати… Афанасий нащупал за пазухой кожаный переплет. За пару проведенных в седле дней он прочитал ее от корки до корки, надеясь найти там указание, где искать рецепт изготовления булатной стали, но, кроме маловразумительных историй и обрывков легенд, ничего не выискал. Зато рисунки крепостей, мимо которых они проплывали, были на загляденье, с очень точно уловленными пропорциями и тщательно прорисованными оборонительными сооружениями.