Юрий Торубаров - Таинственный двойник
– Это неплохо. Ты придумал? – он почему-то посмотрел на Санда.
– Мы оба, – ответил тот, отводя глаза.
– Это хорошо. А вот купца… – он прищурил глаза, перебирая в памяти разных людей, – пожалуй, подойдет Фодых.
Купец согласился, но потребовал, чтобы ему дали побольше разных шкур и верблюдов, лошадей, овец. Но Санд возразил:
– Мы со скотом потеряем много времени, а надо все сделать скорее.
Эртогрул поддержал его.
– Дам я тебе пару возов кумыса. Будешь дорогой откупаться, – и рассмеялся.
Фодых вздохнул и согласился.
Выходили они из бейского шатра довольные, игривые. И вдруг Санд остановился.
– Осман, а с кем я оставлю Клыкастого?
– Возьмем с собой.
Волчонок за это время сильно подрос и превратился в волчище. Уже давно зажила лапа, и он вовсю носился по улицам. Местные собаки вначале сворами пытались на него напасть, и первое время его приходилось защищать. Но со временем все поменялось. Нападать на него стало опасно. Собаки пообвыкли и порой даже играли с Клыкастым. Волчонок очень привязался к своему спасителю. Они спали вместе, втроем. Только он был всегда рядом с Сандом. Кроме Османа, кому-либо подойти к спящему Санду было весьма опасно.
Появление в стане волчонка у некоторых его жителей вызвало неудовольствие, граничившее даже с обвинением в колдовстве. Пришлось вмешаться даже самому Эдебали. Шейх был немолодым человеком. Когда он подъехал, Осман упал на колени и подставил ему спину, чтобы тому было удобно слезть с коня. Они вошли в шатер, волчонок сидел посредине и смотрел на вошедших, склонив голову.
– Он? – шейх указал на него пальцем.
Братья враз кивнули. Клыкастый вел себя образцово. Дал себя потрепать по голове. Лизнул руку шейха. Тот рассмеялся и пошел к выходу. Там его ждала толпа. Улыбка на лице шейха поведала им о его решении. Все с облегчением вздохнули и разошлись. Больше к зверю никто не приставал.
Обоз быстро подготовили и через три дня выступили, взяв несколько человек охраны. Несмотря на скорость, с которой двигался обоз, Санд со свойственной ему наблюдательностью вдруг стал подмечать, что местность ему как будто знакома. Вон роща, распластавшая свои крылья, точно огромная птица. А за ней должно быть небольшое заросшее озерко. Да вот и оно! Господи, да это же недалеко от стойбища Умур-бея. А что, если махнуть в гости к Арзу? Он ее за все это время так и не вспомнил. И сейчас почувствовал угрызение совести. Ведь она не испугалась и заступилась за него. Хотя… и она виновата, правда, сделала это из добрых побуждений. И в дни горьких испытаний она навестила его. И сердце у него защемило.
Он приостановил коня и стал ожидать приотставшего Османа.
– Ты что-то хочешь мне сказать? – сразу понял Осман, взглянув на брата.
– Хочу! – и принялся рассказывать ту часть своей жизни, которая касалась его отношений с Арзу.
Осман слушал внимательно. С его лица не сходила ехидная улыбка.
– Так, так! – иногда прерывал он его, – а Настю поедем искать? Ха! Ха!
– Поедем и Настю искать.
– Так кто же тебе нужен?
– Наверное, Настя, – он вздохнул, – но и Арзу тоже… понимаешь, брат, вроде тоже легла на сердце. Сам не знаю. Ну что, заскочим?
Осман отрицательно покачал головой.
– Отец еще не утряс твои дела и Адила с Умур-беем. Это ты у нас, мой брат, тоже будешь беем. Отец выделил тебе бейлик. А вот для них мы с тобой… можем и врагами показаться!
Лицо Санда опечалилось, но справедливость слов брата понял.
– Жаль, – грустно сказал он.
– А ты хорош, – заметил Осман, – если бы мы здесь не оказались, так бы и не рассказал о ней.
– Да, – согласился Санд, – была у меня эта маленькая, но приятная тайна. А сейчас и ее нет, – он стегнул Рыжего.
Гулко застучали копыта по каменистой почве. Осман помчался за ним. Хотя он и сменил коня, но и новая лошадь по всем статьям уступала Рыжему.
– Тебя что, пчела укусила? Сорвался, как бешеный. Или пожалел, что сказал?
Осман перекинул ногу и повернулся всем телом к Санду.
– Ты че! Так, не заходил разговор, вот и молчал. А у тебя девушки нет?
Осман сел прямо.
– У меня есть невеста.
– Невеста? – удивленно спросил Санд.
– Да. Невеста. Это мой отец и Эдебали решили, что я женюсь на его дочери.
– Ха! А может, она хуже дьявола. Ты ее хоть видел?
Осман кивнул головой:
– В детстве.
– А ты сам как?
– Что «как»? У нас такой обычай. Родители решили – всё. Зла для своих детей они не хотят. В жизни лучше разбираются. Да и для меня выгода. Люди очень уважают Эдебали. У меня будут дети, я тоже так же поступлю. А у вас не так?
Осман даже наклонился в сторону Санда. Тот подумал и ответил:
– Да… почти так.
– Тогда зачем ты ищешь Настю? Найдешь, а тебе ее бей не отдаст.
Санд задумался. Раньше он как-то это не брал в расчет. Но потом рассмеялся:
– Я ведь не дома. Тут спрашивать никого не надо. Я ведь тоже бей. Ха! Ха!
К Никее они подошли на закате дня, и перед их глазами предстала просто волшебная картина. Луна уже вступала в свои права и не пожалела серебра, чтобы покрыть им спокойную чарующую гладь озера, на берегах которого раскинулся город. Солнце, прячась за густые витиеватые тучи, окрасило их в багровый цвет, а по озеру проложило золотистую тропу, деля его пополам. Серебряная гладь с золотым стержнем! Как редко можно наблюдать такую картину! Им повезло. Эта тропа упиралась в толстые приземистые стены городского укрепления. А над ними, отливаясь опять же золотом, блестели купола Успенской церкви и Святой Софии.
Все дышало миром, святостью и спокойствием. Да разве от такого места может исходить угроза! Изумрудная долина рядом с городом как бы подчеркивала это впечатление. Но, оказывается, и красота бывает опасной.
Фодых решил пока в город не входить и приказал разбить временный стан на опушке платановой рощи. В эту ночь Санд спал очень плохо. И в этом было виновато его желание скорее посмотреть город. Живя на природе, он вдруг почувствовал в себе непреодолимое желание поскорее попасть в город. Может, причиной тому были купола местных церквей? Он растолкал Османа:
– Хватит спать, пора ехать.
Тот открыл один глаз. Рассвет начал свою борьбу с ночной мглой. Наступило время самого сладкого сна.
– Спи, – сказал Осман и повернулся на другой бок.
Но Санд его советом не воспользовался. Он отыскал Рыжего, который пасся под охраной Клыкастого. Этот зверюга быстро заматерел. А Рыжий и Клыкастый подружились. У коня за долгое совместное проживание погас природный инстинкт к этому зверю. Заметив это, Санд отпускал любимую лошадь под охрану волка, с которым теперь не любой волчище решил бы вступить в схватку. Надежнее охраны не было. Ни чужого человека, ни волка он к нему не подпускал. И пока ничего подозрительного не было. Осман как-то сказал по этому поводу:
