Оливер Боуден - Черный флаг (ЛП)
Клинки мертвецов. Я потянулся к коробке и вытащил один. Клинок сверкал, и его крепления подошли к моей руке. И потом меня осенило. Они хотели, чтобы я воспользовался ими, увидеть меня в деле. Неважно, была ли это проверка, или они делали это ради спорта. В любом случае они хотели, чтобы я показал свое умение обращаться с оружием, которым я никогда раньше не пользовался.
Не успел я поздравить себя с тем, что выкинул эту штуку ко всем чертям (она бы выдала меня!), как тут же начал проклинать за то, что не сохранил ее (я успел бы поучиться на нем и уже освоиться).
Я расправил плечи в робе Дункана Уолпола. Самозванец. И вдруг я должен был стать им. Я должен был действительно стать им.
Они следили за мной, пока я скреплял ремнем клинок. Не смешная шутка о том, что я давно не применял его, вызвала вежливые, но невеселые смешки. Закрепив его, я позволил рукаву упасть, и, пока мы шли, я поправлял кисть руки, нащупывая предательский запуск клинка.
Клинок Уолпола был мокрым в день, когда мы боролись. Кто знает — может, он действительно был сломан. Будет ли этот, смазанный и блестящий, менее упрямым?
Я надеялся, что будет. Я представил их лица, если я просто не смогу его заставить работать.
— Вы действительно тот, за кого вы себя выдаете?
— Стража!
Инстинктивно я начал искать ближайшие пути отступления, более того мне так хотелось, чтобы я оставил сумку с чертовыми документами там, где я ее нашел; чтобы я оставил Уолпола в покое. Что было такого плохо в жизни Эдварда Кенуэя? Я был бедным, но хотя бы живым. Я мог бы быть в Нассау в этот момент, планировать атаки с Эдвардом и заглядываться на Энн Бонни из "Старой Эвери".
Эдвард говорил мне не присоединяться к капитану Браме. Как только я предложил это, он предупредил, что от него будут одним проблемы. Почему, черт возьми, я не послушался?
Голос Жюльена ДюКасса прервал мои мысли.
— Дункан, — произнес он это как Дён-кён, — не доставите удовольствие продемонстрировать ваши умения?
Меня проверяли. Каждый вопрос, каждый вызов, брошенный мне, — все это чтобы заставить меня доказать свою стойкость. Пока у меня получалось. Не как по маслу, но получалось.
Но мы вышли за пределы двора, и меня встретило что-то вроде недавно сооруженной тренировочной площадки, высокие пальмы обрамляли обе стороны травянистой аллеи; в одном конце находились цели, а за ними что-то напоминавшее декоративное озеро, мерцавшее как блюдо голубого солнца.
За линией деревьев меж чешуйчатых стволов пальм передвигались тени. Еще стражники, на случай, если я надумаю сбежать.
— Мы составили небольшой тренировочный курс в ожидании вашего визита, — сказал Роджерс.
Я сглотнул.
Гостеприимные хозяева, в ожидании, встали по одну сторону. У Роджерса все еще был при себе пистолет, он держал его расслабленно, но его палец лежал на курке, а Жюльен правой ладонью касался рукояти сабли. Силуэты за деревьями стояли неподвижно, наготове. Даже насекомые и птицы будто затихли.
— Было бы жаль уйти, не увидев вас в деле.
Вудс Роджерс улыбался, но его глаза были холодны.
И — это же надо быть таким везучим — у меня было только одно оружие, и им я не умел пользоваться, чтоб его.
Не важно. Я смогу их завалить.
Старый драчун из Бристоля видел в них всего лишь еще одну пару конфликтных придурков вне таверны. Я вспомнил, как дрался Уолпол, абсолютно бдительный обо всем вокруг. Как я мог уложить этих двоих, а затем — ближайших стражников до того, как они успеют навести мушкеты? Да, у меня бы получилось, застав их врасплох…
"Вот этот момент, — подумал я. — Сейчас".
Я напряг и занес руку, чтобы нанести первый удар.
И сработал клинок.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
— Прекрасно, Дункан, — поаплодировал Роджерс. Я перевел взгляд с него и ДюКасса на тень, которую я отбрасывал на траву. Я встал в эффектную позу с извлеченным клинком. Более того, казалось, я понял, как у меня это получилось. Напряжение мышц, которое шло из плеча и предплечья…
— Очень впечатляет, — сказал ДюКасс. Он шагнул вперед, взял мою руку и аккуратно привел в действие защелку, затем, очень осторожно, ладонью вернул клинок в его гнездо.
— Теперь давайте посмотрим еще раз, как вы это делаете.
Не сводя с него глаз, я шагнул назад и принял ту же позу. В этот раз обошлось без удачи, и, несмотря на то, что я еще не до конца понимал, что именно делал, я был абсолютно уверен, что у меня получится. Не спрашивай, откуда. Я просто знал. И в самом деле: щелк. Лезвие выскочило из укрытия и злобно заблестело в полуденном солнце.
— Немного шумит, — улыбнулся я, зазнавшись. — В идеале вы не должны были бы ничего услышать. А так — они в прекрасном состоянии.
Их задания бесконечно чередовали друг друга, но к концу мне показалось, что я их выполнял не столько ради того, чтобы убедить их, а сколько чтобы развлечь. Потом проверки закончились. Стража отошла в сторону, и даже ДюКасс, который весь облачался в осмотрительность, как в любимый плащ, будто ослабил бдительность. К моменту, когда мы покинули самодельную тренировочную площадку, он говорил со мной как с давним другом.
— Ассассины хорошо натренировали вас, Дункан, — сказал он.
"Ассассины", — подумал я. Значит, так они назывались. Уолпол, таки очевидно бесчестный подонок, был одним из них, но намеревался предать своих братьев.
Предать их за что? Вот в чем вопрос.
— Вы выбрали подходящее время, чтобы оставить их.
— И ужасно рисковали при этом, — восторженно сказал Роджерс. — Предавать Ассассинов всегда было вредно для здоровья.
— Ну, — сказал я немного помпезно, — питье ликера — тоже, но меня всегда влечет эта опасность.
Он посмеялся, и я перевел внимание на ДюКасса.
— А вы чем занимаетесь здесь, сэр? Вы — друг губернатора? Или пытаетесь им стать, подобно мне?
— Ах, я… Как сказать? Торгую оружием. В основном ворованными ружьями и прочим вооружением.
— Контрабандист, — высоким голосом произнес Роджерс.
— Ружья, клинки, гранаты. С удовольствием обеспечу всем, что может убить человека, — уточнил француз.
К тому моменту мы достигли террасы, на которой я наконец-то увидел губернатора Торреса.
Ему было примерно семьдесят лет, но он не был толстым, какими обычно становились богачи. Не считая подрезанной бороды, его лицо было смуглым, морщинистым, белые редеющие волосы были зачесаны вперед; одной рукой держа чашу длинной трубки, он тщательно вглядывался сквозь круглые очки в письма, которые были в его другой руке.
