Александр Линевский - Листы каменной книги

ГЛАВА 22

Старики испугались снов и пропустили осенний промысел на морских зверей у Кучи островов. Стойбище осталось без толстых и крепких шкур, из которых шили непромокаемую обувь и одежду, без жира, которым смазывали лицо и руки, чтобы кожа не трескалась на ветру и морозе. Теперь надо было наверстать упущенное — набить побольше моржей за время зимней охоты.

Как только ударили крепкие морозы и вдоль берегов залива протянулась полоса льда, охотники вышли на трудный и опасный моржовый промысел. Шкура у моржа такая толстая, что ее не пробивает ни каменный, ни костяной наконечник. Лишь на загривке, под толстыми складками, кожа у него потоньше, но складки разглаживаются, когда морж скачками передвигается по льду, опираясь на короткие ласты. В уязвимое место и должен ударить охотник копьем или гарпуном, а для этого ему нужно подобраться к зверю вплотную.

На моржовый промысел выходили на ладьях, чтобы с моря подойти к береговому припаю и отрезать отдыхающему на льду "усатому старику" путь к открытой воде. Зимнее море и сильный зверь с мощными клыками были опасными противниками. Нередко случалось, что раненый морж в ярости бросался на ладью и опрокидывал ее своими бивнями. Бывало и так, что льдины, сдвинувшись под натиском ветра, сдавливали и крошили в щепы ладью.

На этот опасный промысел колдуна брали с собой, надеясь, что его духи охранят и пошлют удачу.

Снова шел Льок с охотниками по знакомым местам к хранилищу промысловых одежд. Он не был здесь с того страшного утра, когда, спасая друга, решился на обман рода. Охотники тоже не заглядывали на эту поляну меж скалами, боясь Кровавого Хоро. Но на охоту за моржами не пойдешь без зимней промысловой одежды.

От хранилища двинулись к морю. На берегу среди скал чернели полузанесенные недавней пургой ладьи. Охотники налегли на вмерзшие лодки и с трудом сдвинули их с места. Дальше пошло легче; ладьи, взвизгивая, заскользили по припорошенному льду.

Охотники старались не загреметь днищем, не стукнуть веслами — звук по воде разносится очень далеко. Наконец лодки дотащили до чистой воды, и они, обламывая еще не окрепший у самого края лед, скользнули на невысокую волну.

Было пасмурное, почти безветренное утро. Небо было серым, и только на востоке, там, где оно сходилось с морем, зеленела полоска чистого неба. Медленно перекатывались тяжелые валы, они тоже были темно-серые, и лишь их гребни, вздымаясь, отсвечивали зеленым.

Ладьи разделились. Сидя на корме лодки, шедшей вдоль береговых льдов, Льок смотрел, как медленно удаляются в противоположную сторону две другие ладьи. В лодке, где был Льок, сидели Бэй, старый Нюк и Тибу. Тибу тоже был впервые на моржовом промысле и, подобно Льоку, озирался по сторонам.

Долго плыли вдоль ледяной кромки. В белесой полутьме над морем чуть виднелось мутное пятно солнца. Охотники, не отрываясь, глядели на прибрежный лед: не лежит ли между торосами "усатый старик"?

Льоку очень хотелось первому заметить зверя, и он, напрягая зрение, не отводил взгляда от ледяных глыб. Но ему не повезло. Именно в тот миг, когда он прикрыл усталые глаза ладонью, охотники увидели за нагромождением смерзшихся льдин туловище моржа.

Бэй и Тибу еще несколько раз осторожно взмахнули веслами и круто повернули ко льду. За торосом раздался короткий низкий рев, похожий на медвежий. Нюк подал знак, и Бэй ловко подвел ладью к кромке. Тотчас же старик бесшумно вылез на лед, держа в правой руке копье с длинным наконечником. К копью был привязан тонкий, но крепкий ремень, другой конец этого ремня, свернутого на корме кольцами, был прикреплен к деревянному чурбану, лежавшему на дне лодки. Нюк пополз к торосу, прикрываясь широкой обледеневшей доской. Бэй, следивший за каждым его движением, понемногу отпускал ремень, а Тибу, опираясь веслом о льдину, удерживал ладью на месте.

За торосом послышался шумный вздох, и кто-то тяжело заворочался. Нюк пополз быстрее и скоро исчез за гребнем наломанных морем льдин.

Вновь раздался рев "усатого старика", но не короткий и сонный, как раньше, а протяжный и грозный.

Из-за тороса показалась круглая голова с большими клыками, белевшими из-под усов. Громко шлепая ластами, громадный зверь неуклюжими прыжками пробирался к воде. Ослепленный болью, он направился прямо на лодку. Бэй успел оттолкнуть ладью в сторону, и огромная туша с громким всплеском тяжело плюхнулась в море, вздымая тучу брызг. В тот же миг Бэй выбросил свернутый кругами ремень и деревянный чурбан-поплавок.

Подбежал к краю льда старый Нюк, но в ладью не сел. Приставив к глазам ладонь, он так же, как другие, смотрел на воду. Ни моржа, ни поплавка не было видно в волнах. Не забился ли зверь под лед, тогда прощай и добыча, и гарпун с ремнем! Облегченно вздохнули охотники, когда из воды наконец выпрыгнул деревянный чурбан, а за ним, чуть поодаль, высунулась усатая голова. Зверь был тяжело ранен. Вода вокруг него потемнела от крови. С шумом выпустив и вновь набрав в себя воздух, зверь опять нырнул. Он показывался еще не раз и все чаще и чаще — видно, быстро слабел от потери крови. Бэй и Тибу, налегая на весла, подвели ладью к качавшемуся на волнах и уже не уходящему под воду чурбану. Обрубок подняли в лодку, добрались до ледяной кромки и перекинули его Нюку. Откатив чурбан подальше от воды, старик несколько раз обмотал ремень вокруг ледяного выступа. Теперь и Бэй выпрыгнул из ладьи и вдвоем с Нюком стал осторожно выбирать ремень. Они подтягивали его до тех пор, пока у берегового припая не показалась туша уже совсем обессилевшего, но, на счастье охотников, еще живого моржа.

Нюк быстро сделал из ремня петлю и ловким движением накинул ее на животное. Медлить было нельзя — у мертвого моржа легкие тотчас наполняются водой, и он камнем уходит на дно. Бэй зацепил веслом проплывавшую мимо большую плоскую льдину, прыгнул на нее и подогнал к зверю. Накинув вторую петлю на передние ласты моржа и упираясь ногами в край льдины, он подвел ее под тушу. Судорожным предсмертным движением морж сам налег на опустившийся под его тяжестью край льдины. Она так сильно накренилась, что Бэй едва удержался на ногах; потом медленно выпрямилась, подняв уже мертвое животное.

"Усатому старику" распороли брюхо. Смрадом пахнуло от дымящихся окровавленных внутренностей. Даже привычные охотники отвернули лица. Льок обрадовался, когда Нюк велел ему идти на берег и разжечь костер, чтобы остальные охотники, завидев дым, пришли на помощь. Он торопливо собрал выброшенный осенними бурями плавник и развел огонь.

Охотники с других лодок приметили условный знак, и скоро две ладьи подошли к месту, где лежал уже выпотрошенный морж.