Падение Твердыни (неполное) - Дмитрий Викторович Распопов
— Ну так что? Вы плывёте с нами? — решил я уточнить, поскольку тогда нужно будет сделать, чтобы тамплиер не пересёкся с Николаем Месаритом.
— Если это возможно, — чуть склонил он голову, — денег, как вы понимаете я не смогу вам заплатить за это путешествие.
— Оно нужно мне, так что жду вас завтра, но не с больше чем тремя сопровождающими, если хотите жить в отдельной каюте, а не на палубе.
— Вы очень любезны сеньор Витале, — он поднялся из-за стола, поняв, что разговор закончен.
Мы попрощались с ним, и я вернулся к делам, хотя вскоре прибыл посланник от отца, который сказал, чтобы я последовал за ним. Не сразу вспомнив зачем, но, когда мы пошли в сторону дворца, в голове всплыл наш последний разговор с Энрико и желание его вернуть меня в род. Так и произошло. При большом стечении народа, он объявил, что мы наконец уладили разногласия и помирились, так что сын возвращается в семью Дандоло. Судя по лицам присутствующих им было бы крайне интересно узнать, что это были за такие разногласия, но их в это не посвятили. Вечер же окончился очередной пирушкой, с которой я вскоре ушёл.
* * *28 марта 1204 года от Р.Х., Венеция
Встреча с мамой прошла … странно. Она взяла у меня письмо отца и отправилась читать его. Вернувшись, лишь поинтересовалась, подготовить ли мои покои для возвращения. Чувствуя, что она вся кипит от гнева, я отказался, сказав, что останусь жить у Франческо, пока же мне нужно кое-что забрать из второй сокровищницы. Тут же получил ключ и весь день посвятил сверке списка того, что должно быть там, с тем, что мы грузили потом на корабль. На моё счастье, недостачи не было, всё сошлось до последней монеты, поэтому завершив самое главное дело, я далее отправился с инспекцией по своим многочисленным стройкам и проектам. Собор был практически окончен, ждали только меня, и собственно его освящения перед официальным открытием. По-хорошему конечно такие гигантские сооружения, должен был освещать кто-то из римских кардиналов, но в свете интердикта, похоже придётся делать это самому.
Поздоровавшись с Анри, который выглядел почему-то донельзя смущённым и не сильно разговорчивым, я вместе с архитекторами отправился далее на стройку акведука, который хоть и по старым римским технологиям строился тем не менее весьма ударными темпами. Большинство строительных цехов, было сейчас переориентировано туда, так что литой бетон и кирпичи, производились десятками тонн, чтобы позволить другим цехам, возводить крайне впечатляющее строение без задержек.
— Когда он будет закончен, то точно станет новым чудом света, — с гордостью говорили архитекторы, показывая чертежи, а также уже готовые пролёты. Венецианский акведук по сложности, а также трудозатратам, не говоря уже о потраченных средствах, сейчас был самой грандиозной стройкой в Европе, и они были горды, что оказались причастны к такому большому проекту.
Похвалив и раздав премии отличившим, список которых подсунул мне дядя Джованни, я отправился в больницу, где убедился, что в проверке дел сеньора Шешета больше нет нужды, поскольку отлаженный им механизм, работал как часы. С введением повсеместных паспортов для жителей Венеции, очередь у главного здания значительно уменьшилась, зато возросла у неосновного корпуса. Страже на входе становилось всё легче работать, поскольку паспортизация стала достигать шестидесяти процентов и стремительно росла, поскольку гражданину без паспорта, муниципалитет ужесточал условия для подтверждения его личности, так что многим стало проще получить медную или серебряную пластину, чем каждый раз возиться со свидетелями.
Ещё одним положительным пунктом договора с Союзом десяти стало то, что они сами стали осторожно получать золотые пластины-паспортов, и попадать на приёмы во все муниципальные органы власти без очередей и записей. Это возмутило многих нобилей, но из-за войск в городе, а также страха передо мной, это всё в основном происходило не на людях, чтобы об этом недовольстве не стало известно мне. Так что и тут дело сдвинулось с мёртвой точки, а я не торопил реализацию этого проекта, чтобы не вызывать у людей категорического отторжения от насильственного насаждения паспортов. Мне главное было создать условия, чтобы это стало выгодно людям, а дальше уже они сами пойдут и будут вставать на налоговый учёт.
Следующим пунктом посещений стал приют, где мне представили отличников среди мальчиков и девочек, которых я наградил небольшими денежными суммами, а также комплектом красивой одежды. Особых жалоб у аббата на свою службу не было, поэтому я отправился дальше.
Новое здание библиотеки было полностью готово, плотники заканчивали устанавливать стеллажи. Проблема была одна, и как обычно связанная с кадрами, у меня не было готовых кандидатур на должность главного библиотекаря, ведь нужно будет с почти десяти галер пятьсот тон водоизмещением выгрузить свитки и книги, пронумеровать их, составить каталоги, да и вообще подготовить библиотеку к приёму посетителей. Я предполагал сделать две секции: бесплатную с не особо ценными документами, в которую можно будет попасть по паспорту венецианца, и вторую платную, но доступную только для членов библиотечного клуба читателей, где будут находиться свитки представляющие историческую ценность. Цену работы с артефактами древности я планировал поставить адекватную, а бесплатный доступ сюда давать только историкам или библиотекарям, которые захотят исследовать тот или иной исторический период.
Закончив осмотр здания и раздав пару поручений, я отправился по домам терпимости, которые обеспечивали такой поток денег в казну города, что я разрешил Большому совету часть из них тратить на их проекты. Им конечно не нравился сам факт того, что я мог наложить вето на распределение этих денег, но сделать они ничего не могли. В моё отсутствие с их стороны была осуществлена вялая попытка снять меня с должности временного исполняющего городского главы, которая провалилась ещё на этапе обсуждения, даже не дойдя до голосования, поскольку в городе крутилась новость о том, что народ выдвинул петицию в городской муниципалитет о необходимости воздвигнуть мне памятник, рядом с верфями Арсенала, как выдающемуся гражданину города Венеции и сейчас, все живо только это обсуждали на улицах. Поэтому любая попытка очернить меня со стороны аристократов, привела бы к очередному бунту. Это понимали все без исключения, так что они смогли сделать лишь маленькую пакость, не сделав меня постоянным главой, оставив во временном статусе.
В домах терпимости же, быт самих девушек,
