Альбер Бланкэ - Война амазонок
Крики раненых и упавших, по ногам которых проехали колеса, раздались во мраке. Карета мчалась с быстротой молнии, увлекаемая лошадьми, которые точно обезумели от боли – новый кучер беспощадно оделял их ударами своей шпаги.
Напрасно вслед экипажу летели пистолетные и ружейные пули – карета благополучно выбралась из улицы Дракона. Кучер остановил лошадей только на берегу Сены.
– Ну что же ты остановился, кучер? Езжай дальше! – закричали голоса из кареты.
Кучер молча слезал с лошади.
– Господин Жан д'Ер, – сказал он, обращаясь к всаднику, все время сопровождавшему карету, – не угодно ли вам будет взять на себя труд довезти кардинала в Лувр?
Молодой всадник был не кто иной, как лотарингский кавалер. Поспешно соскочив с лошади, он занял место неизвестного кучера, который, сказав ему несколько слов на ухо, скрылся в темных улицах.
В эту минуту ветер разогнал облака, скрывавшие луну, и можно было видеть человека, бежавшего к Новому мосту.
– Кто это, не знаете ли вы? – спросил кардинал у Жана д'Ера, который, привязав лошадь к экипажу, взобрался на козлы.
– Не знаю, монсеньор, – отвечал тот, повернувшись к кардиналу.
– А я так знаю, – послышался звучный и музыкальный голос герцогини де-Монпансье.
– Кто же это?
– Герцог де-Бофор.
– Не может быть! – воскликнул кардинал, который в минуты сильного волнения не мог преодолеть своего итальянского выговора. – Не может быть! Герцог последний человек, на которого я мог бы рассчитывать при подобных обстоятельствах.
– Благодарю за него, монсеньор, – не удержался заметить Жан д'Ер.
– По этим неотразимым ударам я узнала его и держу пари, что это был мой кузен! – подтверждала герцогиня де-Монпансье.
– Кстати, – сказал Гастон, обращаясь к молодому кучеру, – кто вы такой? Молчаливый и таинственный кучер назвал вас именем не совсем незнакомым мне.
– Имя лотарингское, ваше высочество. Случайно мы проезжали по улице с тем человеком и имели счастье оказать вам маленькую услугу.
– Так это вас одного мы обязаны благодарить за спасение?
– Виноват, ваше высочество, но это не так. У меня в кармане рекомендательное письмо от герцога Карла к вам, по этой причине я считаю себя вашим слугою и, следовательно, защищая вас, исполнял только свою обязанность.
– Если бы не вы, так я был бы убит! – воскликнул Мазарини. – Сомнения никакого нет, они до меня добирались. Его высочество герцог Орлеанский так любим в Париже, что и думать нельзя, чтобы это ночное нападение было сделано на него.
– Монсеньор, – возразила принцесса, – если бы мы с отцом не находились в карете, то сомневаюсь, что было бы достаточно рук наших двух защитников, чтобы рассеять толпу бродяг.
– Но мне кажется, что и я не худо действовал шпагою, которую всегда держу в карете про всякий случай.
– Итак, – опять обратился принц к кучеру, – вы отказываетесь назвать по имени вашего храброго товарища?
– Он запретил мне это, ваше высочество.
– Отлично, молодой человек, – сказал Мазарини, – его высочество принимает вас к себе на службу. Что касается меня, так если завтра утром вам угодно будет напомнить мне ваше имя, я постараюсь доказать вам мою благодарность.
– А до тех пор, – сказал Гастон, – так как слуги монсеньора трусы и все разбежались, не будете ли вы любезны довести до конца вашу услугу?
– Ваше высочество, с радостью готов вам повиноваться, но я совсем не знаю Парижа, не знаю, в какую сторону править.
В это время послышался конский топот по направлению к улице Дофина.
– Езжайте к Новому мосту, потом поверните налево, – сказал кардинал торопливо.
Гонтран-Жан д'Ер не заставил себя просить, подозревая в спешащих всадниках если не шайку Ле-Моффа, то по крайней мере тех особ, с которыми выехал из дома Мартино. Он ударил по лошадям и помчался во весь опор по дороге в Лувр.
Через полчаса Мазарини, Гастон и принцесса были допущены к королеве.
Анна Австрийская сидела в больших креслах у своей постели, две женщины убирали на ночь ее прекрасные белокурые волосы, красоту которых пощадило время.
– Ах! Это вы, моя милая племянница, – сказала она, обращаясь с самой очаровательной улыбкой к принцессе. Мазарини вел ее под руку и, казалось, не замечал Гастона, который шел позади дочери.
– Принцесса не хотела ехать, – заметил Мазарини, смеясь, – я насилу уговорил ее.
– Это понятно, час такой поздний, да и на улицах не совсем безопасно.
– Небезопасно. Ах! Ваше величество, кому вы это говорите? Нам, которые только что избавились от смертельной опасности.
– О, Боже! Что это значит? – воскликнула королева.
– Целая шайка разбойников… Я доложу вашему величеству все подробности, когда отданы будут приказания, чтобы найти шайку, ее предводителей или заговорщиков.
– Возможно ли? В самом Париже засада злоумышленников!
– Действительно так, и нам с его высочеством пришлось порядком поработать шпагами, но мы после потолкуем об этом случайном обстоятельстве. Теперь же приступим к известному делу.
– Подойдите ко мне, Луиза, – сказала королева, протягивая к ней руку.
Принцесса подошла и почтительно поцеловала протянугую руку. Анна Австрийская обняла ее и поцеловала в лоб, но губы ее были холодны и сухи.
Принцесса хорошо знала королеву, удивление отразилось на ее лице.
– Вы дуетесь на меня, душенька, тогда как мне следовало бы на вас досадовать.
– Ваше величество, я никогда не дуюсь, это не в моем характере.
– А если так, зачем же вы ни вчера, ни сегодня не являлись ко мне? Вы знаете, как я люблю видеть вас при себе, а между тем, если бы кардинал не поспешил сам за вами, я лишена была бы удовольствия вас видеть.
– Ваше величество, отец мой собирался ехать со мной в Орлеан.
– В Орлеан? Какое у вас есть дело в Орлеане, любезный братец? – спросила королева, быстро обращаясь к Гастону.
– Ваше величество, – возразил герцог, раскрасневшись, – некоторые дела, не терпящие отлагательства…
– Ваше высочество как наместник короля не имеете права оставлять Париж, то есть особу короля. Что должно быть вам известно.
– Именно потому я и рассчитывал на самое короткое отсутствие.
– На короткое отсутствие? Так это вы потому-то и отправили сегодня половину дома и значительное число экипажей? Впрочем, я не хочу отыскивать причины этой ребяческой досады, всему причиной одна Луиза. Прошу вас, садитесь рядом со мной и выслушайте, что мы вам имеем сказать.
– Ваше величество, – возразил Мазарини, – я уже имел честь сказать его высочеству об известном предмете. Его высочество согласен перед вами подтвердить главные условия этого семейного договора.
