Конторович Александр - Пока светит солнце!
— Кто такой? — Алексей с любопытством посмотрел на скрученного ремнями от винтовок задержанного. — Документы у него есть?
— Есть, товарищ капитан, — протянул ему какие-то бумаги старший наряда. — Только из них не понять ничего…
И действительно, беглец имел при себе сразу три комсомольских билета. Один на имя Ковальчука Владислава Федоровича. Второй на имя красноармейца Симоняна Гургена Абрамовича. И ещё один — на имя сержанта Лопатина Виктора Степановича.
— Хм! — разглядывая документы, произнес капитан. — Ну, то, что вы не Симонян — очевидно. Не сержант, стало быть — и не Лопатин. Значит, Ковальчук?
Задержанный молчал.
— Ну-ка, товарищи бойцы, разбинтуйте ему руку!
Под окровавленными бинтами оказалась вполне здоровая рука.
— Дезертир?
— Контужен я… Снаряд рядом упал… не помню ничего.
— И как по бойцам стрелять собирался — тоже запамятовал?
— Не… я не стрелял. Так… пугал.
Бросавший топор боец, только возмущенно фыркнул.
— Ага! Не собирался, как же! Да не швырнись я в тебя топором!
Он взглянул на капитана и осекся.
— Продолжайте, товарищ…
— Ломакин! Красноармеец Ломакин, товарищ капитан!
— Так вы утверждаете, товарищ Ломакин, что старшина хотел по вам выстрелить?
— Хотел?! Да он же стрелял! Не попади я ему в плечо…
— Что скажете, Ковальчук?
— Повезло вам! — скрипнул зубами тот. — Эх! Ваш верх — радуйтесь!
— Так. Ясно всё. Товарищ Ломакин!
— Я!
— Передайте старшему лейтенанту мое приказание — построить взвод!
— Есть, товарищ капитан!
Через пять минут взвод выстроился неподалеку от холма. Оглядев строй, Федюнин кивнул и повернулся к капитану.
— Равняйсь! Смирно! Равнение — на середину!
Шеренга бойцов дрогнула.
— Товарищ капитан! По вашему приказанию взвод построен!
— Вольно!
— Вольно! — обернулся к бойцам старший лейтенант.
— Товарищи красноармейцы! — Ракутин сделал два шага вперед. — Идет война. Вы и сами все видите, что вытворяет озверевший враг! Фашисты бомбят даже мирное населении — вон там лежат тела погибших от их бомб! Мы все, как один человек, встали грудью на пути врага! Но…
Он обвел глазами шеренгу.
— Есть и у нас поганые душонки! Затесались в наши ряды и прятали до поры до времени своё обличье! Вот — один из них! Прикинулся раненым, дезертировал, да ещё и стрелять по вам собирался! Красноармеец Ломакин!
— Я!
— Выйти из строя!
Боец сделал несколько шагов вперед.
— Говорят, — Алексей посмотрел на бойца, — воевать можно только винтовкой. Или пушкой. Но у красноармейца Ломакина ничего этого не было. Зато — была голова! И вера в нашу победу! И вот — результат! Врагу даже и пулемет не помог! Не попал! С нескольких метров — и не попал! Вот как надо воевать, товарищи красноармейцы! От лица командования, товарищ Ломакин, объявляю вам благодарность!
— Служу трудовому народу! — вытянулся тот.
— Встать в строй!
— Есть, встать в строй!
Капитан сделал еще несколько шагов, подойдя поближе к шеренге.
— Но есть ещё и вот этот… — ткнул он рукою в сторону Ковальчука. — Враг. Затаившийся. Он сейчас стоит тихо, молчит… Оттого, что укусить не может. Суда ждет, хочет жить, надо думать. А справедливо ли это, товарищи бойцы, что вы тут, под бомбами, а этот — в тылу? Пайку жрет, целый и невредимый. Да, в тюрьме, но — живой же?!
Строй тихо загудел.
— Вот и я так думаю — несправедливо это. Нет у нас сейчас времени — с такими мерзавцами валандаться. Суда хочет? Будет ему суд! По законам военного времени!
Похоже, до беглеца, наконец-то, дошло. Он рванулся из рук конвоиров. Тщетно, те держали его крепко.
— По праву, данному мне нашей Родиной, как старший командир — приказываю! Дезертира и предателя Ковальчука — расстрелять! Вон там, в овражке! Старший лейтенант Федюнин!
— Я!
— Выделить пятерых бойцов!
— Не-е-е-т! — рванулся из рук конвоиров бывший старшина. — Не можно это! Домой мне треба! Не хочу!
Не слушая больше истерических воплей, Ракутин повернулся к нему спиною.
Уже поднимаясь к мосту, он услышал, как позади сухо треснул залп.
26.06.1941 г
А по дороге продолжали идти люди. Уставшие, в запыленной одежде, они автоматически переставляли ноги, стремясь поскорее уйти туда, где не было грохота орудий и свиста падающих с неба бомб. Среди серых, покрытых пылью, пиджаков и платьев изредка мелькала и военная форма. Тогда наряд на мосту вмешивался, и выводил такого путника на обочину для выяснения. Оно обычно было недолгим. Кто, куда и откуда, почему один (вдвоём, втроем…). Ранен или нет, наличие оружия… перевязанных отводили в сторону, там их собирали вместе. Уже дважды один из грузовиков, по самую завязку забитый забинтованными людьми, уходил к ближайшему городку, где, по слухам, имелся госпиталь. После второй ездки, водитель подтвердил — есть госпиталь! Там приняли раненых и даже заправили машину. Это уже было хорошо, ибо найти заправку капитан и не надеялся.
Прочих же красноармейцев сбивали во взводы, назначали старшего — и отправляли туда же. По крайней мере, отдохнув у моста, и видя более-менее налаженную работу бойцов Ракутина, как-то успокаивались. И уже не смотрели на небо испуганными глазами, ожидая неминуемого налета вражеских самолетов.
Рутина… Но кто-то же должен выполнять и эту работу? Раз полковник счел нужным отдать именно такой приказ, то какой-то смысл в этом был.
Связь!
Вот чего не хватало отчаянно! Расспрашивая отступавших бойцов, капитан понимал — что-то пошло не так… Но, что? Он не знал. Но последствия этого были очевидны — такого количества отставших и потерявшихся бойцов Алексей просто не предполагал увидеть.
— Товарищ капитан! — от дороги подбежал боец. — Вас тут спрашивают…
Следом за ним, обходя бугорки, шло двое. Все — в комбинезонах — танкисты.
— Кто старший?
— Сержант Сафонов, товарищ капитан! Командир танка…
— И где ж ваш танк, товарищ сержант?
— Недалеко, товарищ капитан. Заглох, вот и от основной колонны отстал, а завести не можем. Мехвода нашего с самолета подстрелили.
— А я-то вам чем помочь могу? — пожал плечами Ракутин. — Ремонтников у меня нет…
— Так, может быть, механика какого найдёте? Попробовали бы танк завести… Жалко ведь бросать! Я пробовал — не выходит.
— Механика? — почесал в затылке капитан. — Есть у меня такой… Что за машина?
— БТ-7.
— Хм… Мусабаев, вроде бы такой водил… Ладно, здесь ждите. Товарищ боец!
— Я!
— Там, на холме, отыщите ефрейтора Мусабаева. И — пулей его сюда!
Прибежавший вниз ефрейтор только головою кивал, выслушивая командира танка. По его словам, выходило, что танк заглох после бомбежки проходящей колонны с самолета. Выскочившего наружу механика-водителя, который пробовал выяснить причину поломки, подстрелил уже другой самолет, внезапно вынырнувший из-за бугра.
