Майкл Гир - Люди огня
— Тяжкий Бобр! — Он глянул вниз на сухую землю, размываемую его мочой. — Вот тебе, Тяжкий Бобр! Это все, чего ты заслуживаешь!
Внезапно перед ним выросла высокая темная фигура. Вздрогнув, Маленький Танцор поднял глаза и встретился взглядом со Зрящим Видения. От страха у него отнялся язык. Окаменев, он не мог отвести взор от широкого полного лица. Половой член мальчика так и продолжал торчать вперед, будто указывая на Тяжкого Бобра.
— Это ты так меня приветствуешь? Слишком уж ты похож на твою мать. Мы тобой на днях займемся, мальчик. Даю тебе слово, что не забуду об этом.
Маленький Танцор попытался ответить, но из пересохшего горла вырвался лишь резкий нечленораздельный крик. Тяжкий Бобр прошел дальше, как будто поплыла черная туча, наполненная злобой.
Мальчик бросился бежать; сердце его бешено колотилось от страха. Людской говор вокруг замолкал при приближении Тяжкого Бобра. Зрящий Видения прошел прямиком туда, где стояла Ветка Шалфея.
Выражение лица матери Маленького Танцора странно изменилось. Обычный здоровый цвет лица сменился мертвенной бледностью. Мальчик не мог не заметить необычного блеска любимых глаз. Он осторожно обошел Тяжкого Бобра и прижался к материнскому подолу. Ужас, какого ему еще ни разу не приходилось испытывать, овладел всем его телом: он как будто окаменел.
— Вот как, — в медлительном голосе Тяжкого Бобра послышалось даже что-то похожее на ласку, — ты, стало быть, продолжаешь осквернять Племя?
Его губы лениво искривились в сдержанной улыбке.
— Я не оскорбила Антилопу. — Голос матери прозвучал неожиданно хрипло.
— Ты осквернила ее детей, женщина!
Люди Племени напряглись и невольно отшатнулись, услышав гнев в голосе Тяжкого Бобра.
— Это ты так считаешь.
— Отрекись от своих поступков, женщина. Это твой последний шанс. Попроси меня, и я, может быть, Спою ради тебя. Выкажи раскаяние, и я постараюсь очистить сотворенную тобой скверну.
Вцепившись в платье матери, Маленький Танцор почувствовал, как ее забила дрожь.
— Я готов Петь, чтобы спасти тебя, несмотря на твое…
Маленький Танцор с ужасом услышал, как мать громко расхохоталась. Тяжкий Бобр вздрогнул, будто его ударили. Женский смех пронзал слух, как костяная игла:
— Ты будешь ради меня Петь? Ради женщины, которая отвергла тебя? Кому другому расскажи! А чего ты за это потребуешь? Чтобы я тебя умоляла? Чтобы я отдалась тебе? Да, это желание так и светится у тебя в глазах! Ты никакой не Зрящий Видения Духа, никакой не Певец. Это ты — скверна, Тяжкий Бобр! Ты — скверна, вселившаяся в Племя! Мы позволяем тебе слишком многое, чего никогда не потерпели бы ни в ком другом — только из-за того, что ты всех убедил, будто ты можешь Зреть Видения. А на самом-то деле ты просто не слишком здоровый человек с больной фантазией! Мне на тебя противно смотреть! Даже навозные жуки не так омерзительны.
Стоявшие кругом слушатели от изумления и страха прикрыли рты ладонями. Маленький Танцор поднял глаза и взглянул на побледневшее лицо Тяжкого Бобра. Все в нем тут же обмякло, и слезы потекли по его щекам. Нет! Это не должно случиться, не должно…
— Значит, тебя невозможно спасти от самой себя, женщина, — кивнул Тяжкий Бобр. — Через четыре дня мое Пение отделит твою душу от тела. Я поставлю перед моим вигвамом четыре шеста — по числу дней. Когда на четвертый день четвертый шест упадет, ты умрешь.
Ветка Шалфея вздрогнула.
Заметив это, Тяжкий Бобр довольно улыбнулся и, повернувшись, широкими шагами пошел прочь.
Окаменев на месте, Маленький Танцор задыхался в гнетущей тишине. Ужас, наполнивший напряженное тело матери, овладел и им. Ветка Шалфея положила руку ему на голову. Она лихорадочно ерошила его волосы, пока наконец мальчику не стало больно. Но ему было все равно. Он вдруг так ясно представил себя без матери, что, не стыдясь, заплакал в голос.
Кровавый Медведь шел, прячась в небольших каньонах, вслед за женщинами, направлявшимися в селение. Последними шли женщина с ребенком, а с ними еще одна женщина, хромая… Да это же Два Дыма!»
Кровавый Медведь крался по узкому каньончику, скрываясь от взоров за кустами шалфея. Неужели эта женщина — Чистая Вода? Он вытянул шею, и ему удалось наконец разглядеть ее лицо. Несмотря на прошедшие годы, несмотря на пройденный долгий путь, он был уверен, что сможет безошибочно узнать ее прекрасные черты. Но нет… эта озабоченная чем-то женщина хоть и была красива, принять ее за Чистую Воду никто бы не смог.
Он присел на корточки, прислонившись к стенке каньона. Значит, Два Дыма ему все-таки удалось найти. Его лицо расплылось в счастливой улыбке. Конечно, еще предстояло выяснить, по-прежнему ли бердаче хранит у себя Волчью Котомку? А может, ею владеет Чистая Вода? Наверняка они должны поддерживать какие-то достаточно близкие отношения. Для пришельцев со стороны жизнь среди Низкого Племени Бизона должна обернуться тяжелым испытанием. Чистая Вода, несомненно, испытывает потребность поговорить о прошлом, послушать любимые с детства предания…
Кровавый Медведь тщательно прочесал взглядом горный хребет, высматривая сторожевые посты. Но стражи видно не было. Где же мужчины? Охотятся, наверное, выискивая по округе редеющие стада животных…
Тем лучше. Значит, ему удастся пробраться в селение незамеченным и незамеченным же уйти. А уж удобный случай для осуществления его замыслов наверняка подвернется. Раз уж они раздобыли столько мяса, то наверняка набьют себе животы как следует. Сегодня пойдет пир горой. Потом пение начнется, а может, и танцы до рассвета. Зато завтра все будут ходить полусонные. Он может прокрасться в селение перед самым рассветом и забраться в вигвам, где спит Два Дыма. Там он заставит бердаче сказать, где хранится Волчья Котомка, убьет его и улизнет.
Сделать это нужно сегодня же ночью. Чем дольше он будет ждать, тем больше вероятность, что его присутствие будет обнаружено. Никогда не знаешь, где можешь наткнуться на какого-нибудь мальчишку, играющего в шалфее в охоту, или на женщину, отыскивающую съедобные коренья.
Вдобавок не в обычае Кровавого Медведя было делать дело наполовину. О его нападении Низкое Племя Бизона будет долго помнить!
— Тяжкий Бобр!
Зрящий Видения Духа отложил в сторону свой барабан и вытер пот со лба. Он нарочно разложил на виду все свои амулеты и побрякушки, чтобы выглядеть могущественным и Сильным.
— Заходи, Два Лося.
Старик с кряхтеньем наклонился и откинул в сторону входной полог. Войдя в вигвам, он заморгал, встряхивая длинными седыми косичками, свисавшими с обеих сторон его морщинистого лица. Яркий солнечный свет, ворвавшийся в полутьму вигвама, обрисовывал фигуру гостя и слепил глаза Тяжкого Бобра.
