Бернард Корнуэлл - Хроники Артура
Днем на север двинулся огромный отряд. Артур в сопровождении двух воинов и неизменного своего слуги Хигвидда ехал впереди с Агриколой и его людьми. Моргана, Лэдвис и Линет тряслись в телеге, а я вместе с Нимуэ шагал пешком. Ночь мы провели на Торе, где Гвилиддин успел кое-что поправить и восстановить: высился новый частокол, а на основании старой башни возвели другую. Ралла была вновь беременна. Пеллинор не узнал меня, он метался в своей клетке, полагая, что находится в карауле, и выкрикивал приказы воображаемым копьеносцам. Друидан заигрывал с Лэдвис. А Гудован повел меня на северный склон Тора и показал могилу Хьюэла, а потом повел Артура к храму Священного Терновника, где рядом с чудесным деревом была похоронена святая Норвенна.
На следующее утро я распрощался с Морганой и Нимуэ. Небо снова очистилось, дул освежающий холодный ветер. Я направлялся вместе с Артуром на север.
* * *
Весной у меня родился сын. Через три дня он умер, но еще много дней после этого мне виделось маленькое сморщенное личико. И при этом воспоминании слезы навертывались мне на глаза. Он родился здоровеньким. Но однажды утром, войдя на кухню, — его люлька из простыни висела высоко над полом, чтобы малыша не съели свиньи или собаки, — я увидел, что сын мертв. Линет горевала не меньше, чем я, но в смерти ребенка обвиняла меня, утверждая, что воздух в Кориниуме чумной, хотя сам город пришелся ей по душе. Ей нравились чистые римские здания и ее собственный маленький кирпичный домик, глядевший на вымощенную камнем улицу. Она каким-то образом сошлась и подружилась с Эйллеанн, любовницей Артура, и с двумя их сыновьями Амхаром и Лохольтом. Мне тоже нравилась Эйллеанн, но мальчишки были просто демонами. Артур баловал их, чувствуя свою вину в том, что они, как и он сам, были не настоящими сыновьями, не наследниками, а бастардами, которым придется самим прокладывать себе дорогу в этом суровом мире. Ни разу я не видел, чтобы их наказывали. Впрочем, когда они пытались выяснить, как устроены глаза у щенка, орудуя при этом кухонным ножом, я дал им хорошего тумака. Щенок ослеп, и я, жалеючи его, поскорей прикончил собачонку. Артур тоже пожалел щенка, но твердо сказал, что не мое дело наказывать его мальчиков. Однако Эйллеанн, по-моему, не сердилась.
Она была постоянно печальна, понимая, что дни ее совместной жизни с Артуром сочтены. Ее любимый мужчина стал правителем самого сильного королевства в Британии, и ему пристало жениться на той, что достойна его высокого положения. Я знал, что в невесты Артуру прочат Кайнвин, прекрасную принцессу Повиса, подозревал, что и Эйллеанн это известно. Она хотела вернуться в Беноик, но Артур не позволил своим сыновьям покидать страну. Эйллеанн знала, что Артур не бросит ее на произвол судьбы, но и не станет унижать королевскую жену, держа при себе любовницу. И печаль ее углублялась, хотя светлая весна уже раздала деревьям листья, расцветила землю.
Весной и напали саксы. Но Артур не тронулся с места. Южные границы защищал король Мелвас, вышедший из своей столицы Венты, а принц Герайнт с военным отрядом отплыл от Дурокобривиса навстречу саксам короля Эллы, которого боялись все. Труднее всего было именно Герайнту, и потому Артур послал ему подкрепление — Саграмора с тридцатью всадниками. И это решило дело. Саксы Эллы верили, что черное лицо Саграмора не что иное, как страшная рожа монстра, посланца Короля Ночи, которому не страшны ни заклятие колдуна, ни удар меча. Нумидиец потеснил людей Эллы так далеко, что новая граница оказалась на расстоянии целого дня ходьбы от прежней, а границу эту Саграмор отметил отрезанными головами саксов. Он углубился далеко в Ллогр и даже дошел до Лондона, прежде бывшего самым великим городом в римской Британии, а сейчас гнившего за разрушенными стенами. Бритты, влачившие здесь жалкое существование, молили Саграмора только о том, чтобы он не нарушал хрупкого мира, который установился с победившими их саксами.
От Мерлина не было никаких вестей.
В Гвенте ожидали нападения Горфиддида из Повиса, но пока все было тихо. Зато в Кар Свосе появился вестник из столицы Горфиддида, и через две недели на встречу с властительным врагом отправился Артур. В его небольшом отряде из двенадцати вооруженных воинов был и я. Мы шли с миром, и Артур надеялся на успех. С собой мы взяли и Гундлеуса Силурского. Тевдрик присоединился к нам в своей столице Бурриуме, римском городе, обнесенном высокой стеной, с бесчисленными военными складами и смердящими дымом кузницами. Агрикола в это время защищал от саксов границу Гвента. Тевдрик, в подражание Артуру, взял с собой лишь горстку стражников, но при нем все же были трое священников, среди них Сэнсам, злобный, маленький, с тонзурой в черных волосах человечек, которого Нимуэ прозвала Лугтигерн, Мышиный Король.
Наш цветастый отряд представлял довольно красочное зрелище. Люди короля Тевдрика ехали в красных плащах, накинутых на блестящие римские доспехи. Воины Артура были закутаны в зеленые плащи. Над нами развевались четыре знамени. Одно с думнонийским драконом Мордреда, другое с медведем Артура, третье с быком Тевдрика, четвертое с лисой Гундлеуса. С пленным королем ехала и Лэдвис, единственная женщина в нашем отряде. Она была счастлива, да и Гундлеус тоже казался довольным. Несмотря на то что король Силурии все еще считался пленником, он опять носил у пояса меч и занимал почетное место рядом с Артуром и Тевдриком. Правда, Тевдрик не очень доверял Гундлеусу, зато Артур обращался с ним как со старым другом. Гундлеус был частью задуманного Артуром плана объединения бриттов, что позволило бы повернуть мечи и копья против саксов.
На границе с Повисом нас встретила стража, прибывшая оказать Артуру великие почести. Дорога была выложена тростником, и бард спел торжественную песню о подвигах Артура и его победе над саксами в долине Белой Лошади. Сам король Горфиддид не прибыл, но выслал вместо себя Леодегана, короля Хенис Вирена, чьи земли захватили ирландцы. Теперь он был в изгнании и обретался при дворе Горфиддида. Леодеган слыл дураком, но по своему королевскому званию достоин был чести представлять Горфиддида. Этот тощий дылда с длинной шеей, слюнявым ртом и всклокоченными волосами беспрерывно дергался, подмигивал, почесывался и кривлялся.
— Король с вами, — выкрикивал он, — но не тут, а там. Вы понимаете? Но все равно Горфиддид приветствует вас!
Он с завистью смотрел, как Тевдрик награждает барда золотом. С тех пор как Диурнах, ирландский завоеватель, захватил земли Леодегана, тот влачил жалкое существование, мечтая когда-нибудь вернуть свое утраченное богатство.
— Двинулись дальше? Там есть где приткнуться, у... — Леодеган запнулся. — У... Будь я проклят, забыл! Но капитан стражи знает. Где он? Ага, вот. Как же его зовут?.. Ладно, и так доберемся.
К нашим знаменам теперь присоединились флаг с орлом Повиса и сова на штандарте безземельного Леодегана. Мы шли по прямой, как копье, римской дороге, что пролегла по той стране, которую прошлой осенью разорил и опустошил Артур. Только глупцу Леодегану могло прийти в голову упомянуть о том жестоком нашествии.
— Ты, конечно, был тут раньше, — прокричал он Артуру, поравнявшись с ним (у Леодегана не было лошади, и он вынужден был поспешать за королевским отрядом пешком).
Артур нахмурился.
— Не уверен, что эта земля мне знакома, — уклончиво проговорил он.
— Знакома, знакома! Видишь? Сожженная усадьба. Твоя работа! — Леодеган радостно улыбался Артуру. — Они не знали тебя, верно? Я так и говорил Горфиддиду, прямо в лицо сказал. Молодой Артур хорош, сказал я, но Горфиддид никогда не умел понимать умные речи. Боец? О да! Но мыслитель? Не-ет! Сын его, я думаю, получше. Кунеглас наверняка умнее отца. Я даже согласен был, чтобы Кунеглас женился на одной из моих дочерей, но Горфиддид ни в какую! И слышать этого не хочет. Ладно.
Он споткнулся, зацепившись ногой о пучок травы.
Дорога, как и Фосс Вей, около Инис Видрина, была устроена так, что вода стекала в рвы, прорытые по сторонам, а середина оставалась сухой. Но с годами рвы затянулись илом, были засыпаны камнями и землей, поросли густой травой и тростником. Леодеган тащился по обочине дороги и продолжал упорно обращать внимание Артура на разоренные им места. Но, получая в ответ мрачное молчание, он наконец отстал от Артура и зашагал позади, в рядах стражников, следовавших за тремя священниками Тевдрика. Неугомонный Леодеган пытался заговорить с Агравейном, капитаном стражи Артура, но, наткнувшись и здесь на молчаливый отпор, решил, что из всей свиты Артура я самый подходящий собеседник, и стал с жаром выспрашивать меня о родовитых людях Думнонии. Больше всего его интересовало, кто из высоких чинов был женат, а кто холост.
— Ну а принц Герайнт? Он как? Как он-то?
— Да, лорд, — бормотал я.
