Глаза Сатаны (СИ) - Волошин Константин
Сдавленный ропот прошелестел среди испанцев.
Они попрыгали в шлюпки, рассовали свои скудные пожитки, еду и воду, разобрали вёсла, и, проклиная пиратов, погребли на восток. До темноты оставались считанные минуты.
– Запаливай! – раздалась команда Солта. – Вторая шлюпка, отваливай!
Из трюма потянулся дым, быстро густел, ширился, и вот пламя повалило из люков и щелей. Шлюпка Солта отвалила, медленно отошла от борта. Помощник стоял и наблюдал, как разгорается пламя пожара. Темнело.
Когда шлюпки подняли и укрепили, ночь уже властвовала над морем. Испанской шлюпки видно уже не было. А корабль полыхал жарким пламенем. Ветер сносил обрывки парусов, щепки далеко по направлению английского судна.
– Все на брасы, на реи! Растягивай паруса! – Барт орал в рупор, торопя матросов. – Полить палубу и паруса забортной водой! Убрать абордажные снасти и оружие! Быстрей, вонючие крысы! Головёшки летят!
Матросы обезьянами карабкались по вантам, реям, работали на тросах. Вскоре судно получило ход.
Испанский факел удалялся, тускнел и через час на горизонте виден был лишь бледный отблеск.
По случаю первого крещения, капитан приказал выкатить бочку испанского вина, несколько копчёных окороков, апельсины громоздились горой, и пир продолжался до пятой склянки.
– Так легко у нас получилось! – воскликнул Ивась, укладываясь в баковой клетке, подложив под себя кусок испанского старого паруса. – А я всё волновался и переживал.
– А на борт выскочил первым, – усмехнулся слегка хмельной Омелько.
– Что ж такого? Ждать вас, когда вы вёсла уложите? Да и Демид должным образом доложил нам про трусость. Боязно было припоздниться.
– Сразу видно, что парубок, – промычал Демид. – Угомонитесь, скоро наша вахта и мы не отдохнём.
Не прошёл и месяц, как подошли к Азорам. Тут пришлось удирать от военного корабля с его сорока пушками. Это было сделать легко. Ход у «Миньона» был значительно быстрее. Для острастки испанец послал вслед ядро. Оно плюхнулось в волны, не долетев более ста саженей.
Из-за шквалистого ветра и волнения, капитан решил не заходить за водой на острова. Джек Крэбб уверял, что воды до Антил вполне хватит.
Теперь ветер уверенно и постоянно гнал судно на запад. Опасаться надо только испанских военных кораблей и штормов. Но корабли этими широтами редко ходят в Испанию, а штормы подстерегают суда в любое время.
– Демид, ты не знаешь, нам что-нибудь перепадёт от того захваченного испанца? – Спросил Омелько. Он, видно было, давно хотел об этом спросить, не решался и только сейчас, когда всё давно успокоилось, осмелился.
– Вряд ли, Омелько. Было так мало, что одному капитану ничего не достанется. А ему ещё надо оплатить стоимость судна, груза, оружия, да и прибавка к этому всегда должна быть. А риск? За это тоже полагается. Сколько кораблей гибнут в море? Убыток!
– Ещё успеешь побренчать в кармане, Омелько! – хохотнул Ивась, но у самого всплыли воспоминания о пропавших богатствах, отнятых проклятыми немцами. И теперь втайне он понимал Омелька. Только не хотел в этом признаваться даже самому себе.
За три дня до появления на горизонте острова Барбадос судно попало в полосу жестокого шторма, захватившего его своим крылом. Южный ветер погнал судно вдоль цепи Малых Антил. Паруса были частично порваны, течь в трюме требовала постоянного труда по откачки воды. И четыре человека постоянно работали на помпе.
Не обошлось без неприятности. Один матрос был смыт в море, и тут же исчез в круговерти волн и пены. Второй попал под удар блока, работая на рее, и едва не свалился, запутавшись в тросах. Его сняли, но вот уже четыре дня он не может встать, мучаясь страшными болями головы.
К этому времени шторм поутих. Картина на палубе была не радостной. В беспорядке валялись тросы, канаты, куски дерева, разбитая бочка, всё промокло. Матросы валились с ног после стольких дней борьбы за жизнь судна.
– Демид, ты всё говорил, что Ивась дохляк. Гляди, он свежей нас выглядит!
– Омелько, он молодой. Что ему? Пусть побудет в нашей шкуре! – Демид с трудом передвигался по палубе, готовый в любую минуту свалиться за борт.
– А я? Едва держусь на ногах, а Ивась всё бегает по вантам.
– Пусть побегает, пока молодой. Он прыткий.
Ивась и теперь стоял на руле, когда почти все отлёживались после изнурительных дней шторма.
С ним несли вахту Барт и ещё три матроса, что ещё могли кое-как двигаться и работать. Погода позволяла идти по спокойному морю курсом на северо-запад при скорости четыре узла.
Из трюма доносились мерные удары молотка конопатчика Долбуна, как его прозвали на судне с лёгкой руки Косого. Он уже второй день стучит, течь немного ослабла. Это позволяло матросам временами прекращать качать воду ненавистной помпой.
Барт неторопливо прохаживался по мокрым ещё доскам полуюта, а Ивась с трудом боролся с одолевавшим его сном. Остальные матросы уже дремали, пока нет работы, а рулевому нет на то времени и возможности. Нужно постоянно посматривать на компас, следить за песочными часами, переворачивая их в нужный момент, пока юнга спит, вымотавшись за четыре дня.
Барт прохаживался, поглядывал на Ивася, наконец спросил, остановившись рядом:
– Ты, говорят, издалека к нам прибыл? Что за страна?
Ивась поднял голову, разлепил глаза потире, ответил:
– Это очень далеко, сэр. На востоке. Украина называется, Русь. Она под властью Польши. Пока, – улыбнулся юноша.
– Никогда не слышал. Польшу знаю, Русь, а... как там?
– Украина, сэр. Река Днепр.
– Не припоминаю. Но реку где-то слышал. А как это ты ещё в состоянии работать? Такой худой, маленький!
– Я жилистый, сэр, – улыбнулся Ивась. – У нас все в роду были выносливые. А спать мне очень хочется, сэр.
– Джон, ты не обязан называть меня сэром, это не военный и даже не торговый корабль. Здесь у нас равноправие. Вроде товарищества. Скоро мы в какой-нибудь укромной бухточке заключим договор-соглашение, где все наши права и обязанности будут оговорены.
– У нас в Сечи, есть на Днепре такое войсковое образование, тоже что-то похожее на то, что вы только что сказали. У нас друг, Демид, был сечевиком. Он и полковнику, где мы были в плену, всё рассказывал этому немцу. Он даже всё записывал в книгу. Я видел сам.
– Ты умеешь читать, Джон?
– Нет, что вы! Откуда?
– Да, Джон, пути Господни неисповедимы! В такую даль ты со своими друзьями залетел. И это ещё не всё, Джон.
Ивась улыбнулся благодарной улыбкой, что этот разговор отогнал наваливающийся на него сон.
На траверзе острова Гваделупы судно оказалось застигнутым полным штилем. Паруса безвольно повисли, жара и духота давили на матросов. Зато у людей появилась возможность отлично отдохнуть. Только вода в бочках не позволяла наслаждаться её прохладной влагой. Она уже воняла, но другой на судне не было.
Течение медленно сносило судно к северу. На второй день на горизонте забелел парус. Видно оба судна находились в разных струях течения.
В каюте капитана оба помощника уже час вели неторопливый разговор. У капитана было много вопросов, особенно к Солтеру, дальнему родичу самого великого Хокинса.
– Я не помню, что ты, Солт, говорил о планах Дрейка и Хокинса. Это настолько серьёзно, что мы опять должны оговорить все наши планы. Нам необходимо точно знать, куда прежде всего направится эскадра. Мы должны их опередить. В этом все наши надежды. Мы не можем, затратив столько средств, оказаться у разбитого корыта. Сами понимаете, что мы должны что-то предпринять. И не ошибиться.
– В последний день перед отплытием, я узнал, что эскадра намерена преждевременно напасть на Пуэрто-Рико. Там они рассчитывают захватить наибольший куш, капитан.
Мак-Ивен надолго задумался. Потом вдруг встрепенулся, оглядел помощников пытливыми глазами, хотел сказать что-то, но вдруг остановился, усмехнулся, словно погрузившись в свои сокровенные мысли, что было недалеко от истины, промолчал, оставив собеседников в недоумении.
