Поль Феваль - Тайна Обители Спасения
Комната раньше принадлежала единственному сыну маркизы д'Орнан, который по роковой случайности погиб во время охоты.
Два закрытых окна выходили в роскошный, освещенный луною сад. Зато в большом кабинете, отделенном от комнаты только портьерой, окно было открыто, и сквозь него проникал внутрь шорох колеблемой ветром листвы.
Валентина сидела за письменным столиком работы Буля, тем самым, крышку которого она поспешно захлопнула, перед тем как впустить полковника. В другом конце комнаты за раздвинутым пологом алькова видна была постель, приготовленная для сна. Девушка тоже уже приготовилась к ночи: роскошные черные волосы свободно спадали на вышитый пеньюар.
Полковник Боццо только что ушел. Валентина сидела, одной рукой подпирая лоб, а другую положив на стопку почтовой бумаги, первый листок которой был уже исписан на три четверти.
Ее освещенное лампой лицо было очень бледным, только на скулах пламенели два ярких пятна да под лихорадочно блестевшими глазами появились коричневые круги.
Художник навряд ли мог бы сыскать модель более подходящую для воспроизведения грандиозности и блеска юности, однако поэт наверняка бы заколебался, не зная, как назвать ее: очаровательной девушкой или юной прелестной женщиной.
Какое-то время она сидела за столом, погруженная в глубокое раздумье. В этот час Париж замолкает. Издалека доносился еще какой-то смутный шум, похожий на плеск морских волн, но и он делался все прерывистей и слабее. Временами внезапно налетавший на сад порыв ветра заставлял звенеть суховатые сентябрьские листья.
Обычно Валентина с удовольствием вслушивалась в таинственные шорохи ночи, заставлявшие ее плечи слегка вздрагивать под тонким муслиновым пеньюаром, но сейчас девичьи мысли были заняты совсем другим. Несколько минут она сидела молча и неподвижно, затем с губ ее, словно помимо воли, сорвались два имени:
– Реми д'Аркс! Морис!..
Она подняла голову, лицо ее исказилось Невыразимым страданием.
Она принялась перечитывать начало своего письма, но, не прочитав и первой строчки, порывисто схватила перо и окунула его в чернила.
Рука Валентины вывела:
«Я совсем одна. Мое сердце говорит мне: ты погиб.
Почему тебя здесь нет? Почему перед лицом опасности я в полном одиночестве? Я хочу, чтобы ты немедленно вернулся. Живу я теперь среди аристократов, попала, что называется, в высший свет, где меня обучили манерам и приличиям, я повиновалась без прекословии, думала, так и надо, и вот теперь мне страшно.
Если бы ты вернулся и был со мной! Если бы ты мне сказал: «Не бойся»!
Не бойся! Но кого? Где мой враг? В этом доме все меня любят и балуют, исполняют все, чего бы я ни пожелала.
Однако меня мучают воспоминания – есть вещи, о которых я не решилась сказать даже тебе, некие детские кошмары... да, я пыталась убедить себя, что это всего-навсего страшный сон.
Если кем-то интересуются, то стараются держать его или ее под присмотром, ведь правда? Так вот, за мной следят, держат под присмотром, причем человек, делающий это, – лучший друг той женщины, что заменила мне мать, он даже намерен дать за мной в приданое часть своего состояния.
Он только что приходил неожиданно – он умеет заставать врасплох, он видит сквозь стены, для него не существует тайн. Он говорил со мною ласково и даже нежно, а между тем у меня такое чувство, словно я вступила в схватку с врагом, коварным и неумолимым.
Возможно ли чтить человека чуть ли не как отца родного и одновременно бояться его, как дьявола?..
Видишь, рука моя дрожит, сможешь ли ты прочесть строки, которые я написала?.. Холод пробирает меня до костей, но я не закрываю окна, быть может, ночной ветер охладит мой разгоряченный мозг.
За окном – обнесенный оградой прекрасный сад, полный цветов; говорят, мой покойный кузен Альбер д 'Орнан, будучиеще мальчишкой, легко перескакивал через высокую стену, отправляясь навстречу ночным приключениям.
Я не знала его, но сейчас живу в его комнате в окружении его вещей. Портрет кузена висит в гостиной: красивый юноша с отважным и веселым лицом; он напоминает мне тебя.
Однажды из своего замка в Солони он написал матери письмо, в котором были приблизительно такие слова: «Уверена ли ты в людях, которые тебя окружают? Я узнал кое-что очень серьезное, но не могу доверить это бумаге. В день моего приезда пригласи на ужин Реми д'Аркса...»
Реми д'Аркс – судья, и я буду очень счастлива, Морис, если вы станете друзьями.
О чем же я хотела сказать? Ох, моя бедная голова!.. Да, вот о чем: он никогда не наступил, этот день, для молодого маркиза, моего кузена. Спустя неделю после получения госпожой д 'Орнан письма пришло известие о его смерти: он был застрелен в лесу из ружья. Врагов у него не было, а несчастные случаи на охоте не редкость...
Но что же он собирался рассказать матери и Реми д'Арксу?
Ты можешь подумать, что я свихнулась – в этом письме о тебе ни слова. Я боюсь. Вокруг сада маркизы высокая ограда, но мой кузен легко ее преодолевал, значит, могут преодолеть и другие.
Мне и самой кажется, что я не в себе – ежеминутно мне чудятся подкрадывающиеся шаги, вот! Вот! В эту самую минуту мне показалось... впрочем, может быть, это оттого, что весь вечер в гостиной говорили о злодеях – о Черных Мантиях. От одного этого имени я вздрагиваю, как ребенок, перед сном напуганный историями о привидениях и бандитах. Но знал бы ты истоки моего страха!
Ты ведь помнишь, что раньше я вовсе не была трусихой. Конечно, сада я боюсь совсем напрасно, меня, наверное, просто лихорадит. Как будто мне больше нечего бояться! Но под моими окнами таится настоящая опасность.
Морис, ты должен поспешить сюда. Морис, Морис, любимый, ты так мне нужен! Что бы ни случилось, не сомневайся в моем сердце: я люблю тебя! Я уверена, что люблю!
Сегодня я получила брачное предложение от... Послушай! Клянусь перед Богом, что я люблю только тебя. Реми д'Аркс – мой друг, мой союзник, мне нужна его помощь, а ему понадобится моя. Как объяснить тебе все в этом письме?
Если бы ты был здесь, ты бы смог по моим глазам прочитать, что делается в моей душе, а я сумела бы растолковать тебе разницу между чувством страстной нежности, какое во мне вызываешь ты, и глубоким уважением, питаемым мною к господину д'Арксу. Тебе принадлежит мое сердце, я хочу, чтобы ты стал моим мужем, потому я отказала ему без колебаний и без сожаления...»
