Дороти Лаудэн - Меж двух миров
— Со мной едет Снежная Птица. Потому что я не знаю, когда вернусь и вернусь ли вообще, — ответил Танцующее Облако.
Голос его звучал спокойно и собранно.
— А разве духи не сказали этого? — Микаэла тоже опечалилась при мысли о разлуке с Танцующим Облаком.
— Мы не всегда способны внять тому, что говорят нам духи. Зачастую мы боимся их знаков, а ведь видения даются нам для того, чтобы помочь нам в выборе верного пути.
Микаэла знала, на что намекает Танцующее Облако. И действительно, его предсказание испугало ее сильнее, чем она готова была признаться самой себе, а ведь она еще даже не предполагала, какое событие может встать между нею и Салли.
— До свидания, друзья, — сказал Танцующее Облако, повернул своего коня и поскакал прочь из города, назад в свои леса.
На следующее утро едва только Микаэла вошла в больницу, как в дверь постучался мистер Стросс.
— Надеюсь, я не помешал вам? — осторожно спросил он. — Я договорился с мистером Салли встретиться здесь — правда, встреча должна была состояться еще два часа тому назад. Можно мне подождать у вас?
Микаэла удивленно подняла брови.
— Неужто он опоздал? Быть такого не может. У Салли, правда, нет часов, но он никогда не опаздывает.
— Надеюсь, с ним ничего не случилось? — спросил мистер Стросс.
Микаэла со смехом отмахнулась:
— Уж если и есть на свете внимательный и осторожный человек, так это Салли. А куда вы с ним собрались? Если он обещал отвести вас на луг Орхидей, так это и я могу сделать.
Мистер Стросс засмеялся. Впервые за все время он немного смягчился и держался не так настороженно.
— Это очень любезно с вашей стороны, но я не хотел бы отвлекать вас от работы.
— Ничего, я все равно собиралась сходить туда, чтобы собрать лечебные травы, — ответила Микаэла, уже развязывая свой халат. — Так что идемте, — сказала она, прихватила свою сумку с инструментами и вместе с биологом вышла из больницы.
Стояло чудесное летнее утро. Солнце пробивалось сквозь свежую зелень листвы, и пение птиц сопровождало экскурсантов на всем протяжении пути. Они миновали лес и остановились на лугу Орхидей.
Мистер Стросс немедленно достал свой блокнот, чтобы зарисовать одно из нежных растений. Хотя Микаэла была занята сбором своих трав, от ее внимания не ускользнула характерная поза ученого. Он был настолько погружен в свою работу, что не замечал ничего вокруг. Микаэла внезапно содрогнулась, поняв, кого ей напоминает этот сосредоточенный человек. Но она отогнала от себя эти воспоминания, словно ночные страхи.
— Где вы научились так рисовать, мистер Стросс? — спросила Микаэла, чтобы переключить свое внимание на что-нибудь другое.
— Ах, прошу вас, называйте меня Эндрю, — ответил мистер Стросс— После ранения мне пришлось долго валяться в лазарете, я не мог вставать. Мне пришлось потом заново учиться ходить. И единственное, чем я мог безболезненно двигать, были руки. Тогда-то я и начал рисовать. И теперь мне временами кажется, что по-настоящему я могу разглядеть предмет только после того, как нарисую его.
Микаэла кивнула.
— Вокруг так много прекрасного, достаточно только уметь правильно взглянуть на все это.
Мистер Стросс согласился с ней.
— Я люблю природу. Вы только взгляните вон на то дерево. — Он указал на дерево с могучим стволом. — У вас случайно нет с собой стетоскопа?
— Он у меня в сумке, — ответила Микаэла с некоторым недоумением. Для чего Эндрю вдруг понадобился стетоскоп? Но она молча протянула исследователю этот чувствительный инструмент.
— Идемте.
Он неожиданно взял Микаэлу за руку и подвел к дереву. Там он приставил мембрану к коре могучего ствола, и от внимания Микаэлы не ускользнуло, насколько привычно и профессионально он обращается с этим медицинским инструментом.
Потом он предложил ей послушать, как под корой дерева бродят живые соки.
— Мне все это кажется немного ребячеством, — призналась ему Микаэла и смущенно улыбнулась.
— А разве плохо иногда повернуть ход времени вспять? — ответил Эндрю.
Микаэла потупила взгляд. Как часто после смерти Дэвида она с тоской возвращалась к тому времени, когда они могли обнимать друг друга.
— Доктор Майк! Мистер Стросс!
Микаэла неожиданно услышала голос Салли и быстро обернулась. Салли стоял, защитив одной рукой глаза от солнца, а другой опираясь на палку. В позе его было что-то согбенное, как будто за одну ночь он постарел на несколько лет.
— Салли, почему ты пришел только сейчас? — спросила Микаэла с раздражением. — Мистеру Строссу еще хотелось взглянуть на цветы в Спрятанной долине.
Салли вяло отмахнулся:
— Только не сегодня. Почва… слишком мягкая.
— М-да, ну что ж… — Доктор Куин даже слегка опешила. С каких это пор Салли стал так пренебрежительно попирать законы гостеприимства? — Тогда мы, пожалуй, поедем назад в город. Ты поедешь с нами? — снова повернулась она к нему.
— Поезжайте вперед, я приеду немного позже, — ответил Салли.
Он выждал, когда Микаэла и мистер Стросс сядут в экипаж и отъедут, а потом прислонился головой к могучему дереву так, будто она внезапно налилась свинцом.
Микаэла предоставила мистеру Строссу свою приемную на весь остаток дня. Она уже пообещала другим, что примет участие в подготовке к свадьбе Хореса и Майры. И хотя она не умела плести венки из цветов, какая-нибудь работа для нее все равно найдется.
Грейс как раз была занята составлением меню, а Дороти Дженнингс наметывала на нужную длину рукава платья, которое хотела отдать Майре.
— Я так волнуюсь, — признался Хорес— Мне же придется произносить приветственную речь, а вдруг я ничего не смогу сказать?
— Да уж что-нибудь скажете, — подбодрила его Микаэла. — А лучше всего на крайний случай выучить наизусть стихотворение.
— А вы знаете какое-нибудь подходящее стихотворение? — Хорес смотрел на доктора Куин, как на своего ангела-хранителя.
— Я… — начала Микаэла. — Нет, к сожалению, — тут же и закончила она.
— Да знаешь, мама, ты знаешь, — возразил Брайен, и глаза его заблестели. — Я точно помню. Ты нам его рассказывала.
— Пожалуйста, доктор Майк, — включился в разговор священник. — Мы слушаем.
Микаэла переводила взгляд с одного на другого.
— Ну ладно, — сказала она, и по ней было видно, как она сожалеет о том, что выскочила со своим предложением. — Это стихотворение Роберта Бернса, оно было прочитано во время моего обручения с Дэвидом.
Моя любовь подобна алой розе,Что лепестки раскрыла по весне.Моя любовь похожа на мелодию,Которую я слышал лишь во сне.И даже если ты меня забудешьИли уйдешь навеки в мир иной,Моя любовь нисколько не убудет,Пусть люди отрекутся, Бог осудит,Моя любовь останется со мной.
Взгляд Микаэлы был устремлен в далекое прошлое. Сколько времени минуло с тех пор! И все же она должна была признаться себе, что воспоминания о том далеком дне и обо всем, что за ним последовало, печалят ее до сих пор.
