От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов
Я не думаю, что нам следует продолжать играть в компромиссы с Советами. Мы должны отказаться от признания Румынии и Болгарии до тех пор, пока они не выполнят наши требования. Мы должны дать им ясно понять нашу позицию по Ирану, и мы должны продолжать настаивать на интернационализации Кильского канала, Рейн-Дунайского водного пути и Черноморских проливов, а также нам необходимо сохранить полный контроль над Японией и Тихим океаном. Мы должны восстановить Китай и создать там сильное центральное правительство. Мы должны сделать то же самое для Кореи.
Затем мы должны настаивать на возвращении наших кораблей из России и принудительно урегулировать долг России по ленд-лизу.
Я устал нянчиться с Советами».
Это означало, что ничего конструктивного в отношениях с СССР уже не должно было оставаться. А Бирнс – мягкотелый соглашатель и должен отправиться восвояси.
«Бирнс согласился с моим решением, – продолжал Трумэн. – Он не просил, чтобы его освободили, и не выражал желания уйти. Лишь через несколько месяцев он пришел ко мне и сказал, что его здоровье не позволяет ему оставаться на посту. Он согласился провести переговоры по мирным договорам, которые вытекали из его московских обязательств. Однако до конца 1946 года между ним и мной было понимание, что он уйдет, как только я смогу назначить его преемника. Все это время я знал, кому хочу поручить эту работу. Это был генерал Маршалл. Но генерал имел чрезвычайно важное поручение в Китае, которое должно было выполняться своим чередом, прежде чем стало бы возможным осуществить изменения в Государственном департаменте.
Мой меморандум Бирнсу не только прояснил позицию госсекретаря, но и стал отправной точкой нашей политики. „Я устал нянчиться с Советами“, – сказал я Бирнсу, и это было действительно так».
Сталин: в Новый 1946 год
Министры разъехались из Москвы, и 29 декабря состоялось заседание Политбюро, принявшее несколько немаловажных решений в рамках начавшегося после возвращения Сталина «разбора полетов».
Это было первое за весь 1945 год протокольное, не подменяемое «опросом», заседание ПБ. После краткого сообщения Маленкова о кандидатах в депутаты Верховного Совета СССР был рассмотрен ряд организационных и кадровых вопросов. Прежде всего, очевидно с целью ослабить роль Молотова во внешнеполитических делах, Сталин предложил «создать при Политбюро группу руководящих работников примерно 60 человек из состава руководящих работников областей и центральных учреждений для подготовки их в качестве крупных политработников в области внешних сношений». Похоже, речь шла о подготовке выдвиженцев, способных через какое-то время сменить кадры, подобранные Молотовым.
В аппарате ЦК создавался отдел внешней политики с функциями подготовки и проверки кадров по внешним сношениям, сношения с компартиями за границей и другими рабочими организациями.
Однако основным был пункт о расширении руководящего ядра – теперь в его состав вводился Жданов, отозванный из Союзного Контрольного Совета по Финляндии. Вся партийная власть, по сути, сосредоточилась в руках созданной на том же заседании Внешнеполитической комиссии Политбюро ЦК, или «шестёрки» в составе: Сталин, Молотов, Берия, Микоян, Маленков, Жданов.
Была удовлетворена просьба Берии «об освобождении его от обязанностей Наркома внутренних дел СССР ввиду перегруженностью его другой центральной работой». На его место был назначен Круглов. Берия терял контроль над спецслужбами.
Кроме того, похоже, Сталин планировал придать системность и регулярность работе ПБ: «Установить регулярные заседания Политбюро ЦК каждые две недели по вторникам в 8–9 ч. вечера». Из этого мало что получится. В реальности следующие протокольные заседания Политбюро прошли лишь 15 января и 26 февраля 1946 года.
На следующий день после заседания Политбюро Сталин принимал сына Чан Кайши. Как мы помним, Председатель Совнаркома ранее дал добро на этот визит.
Чан Кайши 24 декабря писал Сталину: «С большой радостью я узнал о том, что по возвращении Вашем из отпуска Ваше здоровье еще более окрепло… Посылая к Вам, в качестве моего личного представителя, моего сына Цзян Цзинго, поручаю ему передать Вам все, что я хочу Вам сказать. Я весьма признателен Вам за то, что Вы дали любезное согласие его принять. Прошу Вас побеседовать с ним подробно».
Цзинго вылетел в Москву из Чунцина 25 декабря 1945 года.
В тот день участники московского СМИД подвели итоги обсуждения китайского вопроса, договорившись записать в итоговом сообщении: «Три министра Иностранных Дел обменялись мнениями по вопросам, касающимся положения в Китае. Они договорились о необходимости объединения и демократизации Китая под руководством Национального правительства, о широком привлечении демократических элементов во все органы Национального Правительства и о прекращении гражданской борьбы…
Г-н Молотов и г-н Бирнс имели несколько бесед по вопросу о советских и американских вооруженных силах в Китае.
Г-н Молотов заявил, что советские вооруженные силы разоружили японские войска в Маньчжурии и вывели их оттуда, но что отвод советских войск отложен до 1 февраля по просьбе Китайского Правительства.
Г-н Бирнс указал, что американские вооруженные силы находятся в Северном Китае по просьбе Китайского Правительства, и сослался также на то, что Соединенные Штаты несут главную ответственность за выполнение условий капитуляции в том, что касается разоружения японских войск… Американские вооруженные силы будут удалены, как только эти обязанности будут в состоянии выполнять сами китайские власти».
Приняли Цзяна в СССР довольно сухо – не как официального и личного представителя главы дружественного государства, а, скорее, как частное лицо. Поселили в гостинице «Националь», за его собственный счет.
30 декабря в девять вечера Сталин принял Цзян Цзинго, который начал с выражения благодарности от имени своего отца «за то, что советские войска, вступив в Маньчжурию, разбили японскую военщину и ускорили капитуляцию». Начал с вопроса об объединении Китая.
– Решение этой задачи зависит прежде всего от урегулирования взаимоотношений с коммунистической партий Китая.
– Три министра договорились о необходимости объединения и демократизации Китая под руководством национального правительства, – напомнил Сталин.
– Чан Кайши просит Генералиссимуса Сталина дать коммунистической партии Китая совет сотрудничать с Гоминьданом.
– У Советского Союза было три представителя у коммунистов в Яньани, у американцев там было 30–32 представителя, – напомнил Сталин. – Советское правительство отозвало всех своих представителей из Яньани, так как оно было не согласно с действиями китайских коммунистов. Советское правительство не понимает, почему сорвались переговоры в Чунцине. Китайские коммунисты не подчиняются русским коммунистам. Коминтерна больше нет. Русским коммунистам было бы очень трудно посредничать, так как они не хотели бы давать совет, который был бы отклонен впоследствии.
– Авторитет Генералиссимуса Сталина заставит китайских коммунистов последовать его совету.
– Они не просят сейчас никаких советов. Вообще Чан Кайши невыгодно, чтобы
