Венеция. История от основания города до падения республики - Джон Джулиус Норвич
Подобная щедрость со стороны венгров, возможно, отчасти объяснялась новостями, доходившими из Палестины на протяжении лета 1118 г. 2 апреля скончался король Балдуин, а через четыре месяца, 15 августа, сошел в могилу и византийский император Алексей Комнин. Сарацины между тем набирали силу. Будущее христианства на Востоке казалось мрачным, да и ситуация на Западе отнюдь не способствовала укреплению веры. Давняя борьба между империей и папским престолом продолжалась; в январе прошлого года умер папа Пасхалий II, преемником которого был избран Геласий II, но императора Генриха V так разгневал этот выбор, что он назначил антипапу, ввел его в Латеранский дворец и отправил Геласия в ссылку. В столь непростые для церкви времена христианским народам не приличествовало драться друг с другом. Две самые могущественные державы Центрального Средиземноморья должны были это понимать и – во имя Христа и общего блага – уладить свои разногласия миром, пусть и ненадолго.
Таковы, по крайней мере, были аргументы Венеции, и король Иштван признал их правоту. Но насколько искренне они были выдвинуты – совершенно другой вопрос. Как мы уже видели, крестоносный пыл венецианцам был чужд. Крестовый поход интересовал их лишь постольку, поскольку открывал новые коммерческие возможности, а будут ли торговые партнеры Венеции христианами или мусульманами, не имело значения: лишь бы цены оставались разумными, а оплата по счетам поступала в срок. Очередную экспедицию на Восток венецианцы отправили только через четыре года, и мотивы, которыми они при этом руководствовались, были, мягко говоря, смешанными.
Франкские государства Утремера отчаянно нуждались в помощи: они переживали величайший за всю свою недолгую историю кризис. В июне 1119 г. Роже Салернский – регент одного из них, княжества Антиохийского, – погиб вместе со всем своим войском в сражении, удачно прозванном «битвой на Кровавом поле», и в результате крестоносцы лишились значительной части живой силы именно тогда, когда нуждались в ней больше всего. Серьезные неприятности доставлял и флот Фатимидского халифата, непрерывно курсировавший вдоль побережья, из-за чего регулярные морские коммуникации стали почти невозможными. Получив известие о «битве на Кровавом поле», король Балдуин II немедленно воззвал о помощи к Венеции. Его поддержал новый папа Каликст II; и к концу года общее собрание граждан Венеции постановило откликнуться на этот призыв.
Такое решение (принятое, кстати сказать, далеко не единогласно) объяснялось и некоторыми дополнительными соображениями. Уже не первый год отношения Венеции с Византийской империей постепенно ухудшались. Как мы помним, во время Первого крестового похода венецианцы проигнорировали просьбу Алексея I Комнина вернуться домой. Вдобавок торговая экспансия Венеции на побережьях Эгейского и Черного морей давно вышла за пределы того, на что рассчитывал император, когда даровал Доменико Сельво в 1082 г. особые привилегии; этот процесс продолжался и ныне грозил удушить торговлю, которую вела на этих землях сама империя. Поэтому одним из первых указов Иоанна II, сына Алексея, сменившего его на престоле в 1118 г., стала отмена этих привилегий и льгот. Венецианцы, как дал понять новый император, вольны продолжать свою обычную коммерческую деятельность, но отныне торговать им придется на тех же условиях, что и всем их конкурентам.
Возмущение, с которым эти известия встретили на Риальто, было не вполне безосновательным. Рассчитывая, что договор 1082 г. будет действовать и впредь, венецианцы сделали крупные капиталовложения в торговлю на имперских землях, а Генуя и Пиза и без того причиняли им немало хлопот, так что молча смириться с этим неожиданным ударом было невозможно. В итоге 8 августа 1122 г. дож Доменико Микьель выступил из Венеции; за ним следовал 71 боевой корабль и множество судов помельче. Не исключено, что на мачте дожеского корабля развевался флаг с изображением Креста Господня, но сам этот поход был направлен – по крайней мере, поначалу – отнюдь не против неверных, а против своих же собратьев-христиан.
Первым делом флот устремился к острову Корфу, близ которого Венеция сорок лет назад потерпела унизительное поражение в битве с Робертом Гвискаром. Корфу издавна был одним из важнейших аванпостов Византии и охранялся сильным и морально устойчивым гарнизоном. Венецианцы взяли его в осаду, но за полгода не добились никаких успехов. Возможно, они задержались бы и дольше, если бы не обещания, данные крестоносцам, но тут из Палестины прибыл специально посланный корабль с известием об очередной беде: короля Балдуина захватили в плен. От Венеции требовалось немедленное вмешательство, иначе латинскому Востоку пришел бы конец. Дож Микьель неохотно отдал приказ сниматься с якоря, но, по-видимому, так и не счел призыв о помощи достаточно срочным: флот продвигался на Восток неторопливо и постоянно задерживался, чтобы атаковать встречные греческие суда. Более того, если верить византийскому историку Иоанну Киннаму, венецианцы завернули по пути в Эгейское море и разграбили Лесбос, Хиос, Родос и Кипр, а до порта Акры добрались только в мае 1123 г.
Зато теперь они с лихвой искупили свою вину. До них дошли известия, что египетский флот отказался от попыток блокировать Яффу, двинулся дальше к югу и встал на якорь близ Аскалона – единственной, не считая Тира, прибрежной крепости, остававшейся в руках мусульман. Других сведений дожу не потребовалось. Он быстро отправил в погоню флотилию из небольших судов, чтобы заманить египтян в битву. Основная часть флота продвигалась следом, держась за пределами видимости. План сработал превосходно. Не успели египтяне вступить в сражение, как венецианцы, далеко превосходившие их числом, взяли их в кольцо. Практически все египетские суда были уничтожены или захвачены в плен; дож лично повел свой корабль против флагмана Фатимидов и пустил его ко дну. Эта победа оказалась еще более значительной, чем он думал. После того как нормандцы в конце предыдущего столетия завоевали Сицилию, мусульманские верфи испытывали постоянный недостаток древесины и вынуждены были рассчитывать на импорт из Европы, а когда по стратегическим причинам поставки прекратились[82] (или, по крайней мере, существенно сократились), стало невозможно не только строить новые корабли, но и ремонтировать старые. Таким образом, победа венецианцев в битве при Аскалоне положила конец господству сарацин в водах Восточного Средиземноморья.
Доменико Микьель с триумфом вернулся в Акру (в придачу захватив по дороге десять нагруженных доверху торговых судов), где ему предстоял нелегкий торг. Франки намеревались использовать его флот для захвата Тира или Аскалона, а если удастся, то и обоих этих городов; но после такой убедительной демонстрации своих достоинств венецианцы находились в более сильном положении. Переговоры затянулись на несколько месяцев. Между тем наступило Рождество, которое Микьель встретил в Вифлееме, после чего прибыл в Иерусалим, где его с почестями приняли патриарх и другие представители пленного короля. Наконец
