Двор чудес - Кестер Грант
Тенардье смеется.
Мне на лицо опускается сапог, и мир гаснет перед глазами.
Впадаю в забытье, и мне грезится, будто где-то вдалеке кричит Этти, будто Феми тихо с кем-то спорит. Потом кажется, что меня подняли в воздух, и я слышу, как кто-то тихо, будто дуновение ветра, шепчет мне в ухо:
– Не умирай, Котенок.
* * *
Я запуталась во времени, помню лишь долгое падение в темноту и тишину. Не могу сказать, сколько времени прошло: несколько дней, часов или недель.
Иногда рядом со мной сидит Этти, тихо говорит что-то, захлебываясь слезами. Иногда мне кажется, что Гаврош пристально смотрит на меня своими темными, ничего не выражающими глазами.
Иногда наступают моменты ужасающей ясности, когда боль пронзает все тело и каждая мелкая деталь видится ярко и четко.
Иногда ощущаю, как колеблется воздух вокруг – это движутся Призраки: они втирают мне дурно пахнущие мази, что-то жгут, кипятят воду в больших чанах, от которых валит пар, меняют мне повязки, укрывают одеялами.
Иногда я слышу шорох абсолютно черной одежды, вижу блеск серебряного клинка, ощущаю прикосновение холода и смерти.
Однажды, много времени спустя, проснувшись, я вижу посылку. Черная коробка, перевязанная лентой. На ней написано: «Pour la Chatte Noir[13]».
– Ее прислал Томасис, – говорит мне Мастер ножей ледяным тоном. – С наилучшими пожеланиями.
Должно быть, это что-то получше, чем мерзкие лекарства, которые вечно приносит Монпарнас. Сваренные Отравителями подарки от Кол-Бланша, которые должны исцелять, но только обжигают горло. Но судя по тому, что я еще жива, Мастер ядов все-таки не хочет меня отравить.
Этти развязывает ленточку, поднимает крышку и едва не роняет коробку.
Внутри – кисть руки. Из запястья торчат обрубки костей, видны сгустки запекшейся крови. Волосатые пальцы, украшенные множеством колец, я узнаю с первого взгляда – ведь они оставили столько следов на моем лице.
Тенардье.
Это заявление от Томасиса всему Двору чудес. Плотью, кровью и костью он показал, что теперь я его чадо. Что теперь он мой Отец и я под его защитой. Что всякий, кто обижает меня, наносит оскорбление и ему, и будет наказан. Даже если этот человек – Мастер зверей.
Несмотря на боль и туман в голове, я улыбаюсь.
* * *
Иногда голос Орсо эхом прокатывается по всей огромной пещере, долетая и до моего маленького грота, когда он рассказывает своим чадам о мышах в королевстве кошек, о заколдованных птицах и жестоких змеях. Открыв глаза, я могу различить только уголок главной пещеры, Зала Мертвых. Серые горы спящих Призраков, которые вповалку лежат друг на друге: мертвецы, спящие в своей украшенной костями могиле глубоко под городскими улицами. Все пещеры гудят от храпа, посапываний и шепота, они, как странная колыбельная, успокаивают мое измученное сердце.
Этти теперь одна из них.
Она в безопасности.
И все-таки лицо Тигра то и дело возникает у меня перед глазами, я помню его непреклонный, голодный взгляд.
В Зале Мертвых он не может тронуть ее.
Она в безопасности.
Во всяком случае пока.
Я закрываю глаза и не открываю их много дней.
Часть 3
Цена хлеба
О, слепец и безумец! Ты снял путы с ног смерти, и пока ты не умрешь, она будет идти по твоему следу.
Книга Джунглей[14]
Сказка о шести маленьких мышках
Из историй Двора чудес, рассказанных Мертвым бароном
«Il était une fois… в одной стране было столько мышей, что они заполонили все города, большие и маленькие.
Это были очень трудолюбивые мышки, они выращивали урожай и возводили все лучшие постройки в городе, от прекрасных дорог до величественных домов.
В сердце этой страны был двор котов. Котов было совсем немного, но у них был шелковистый мех, изящная походка, да к тому же они знали, что именно они должны нести ответственность за всю страну.
А потому коты забрали себе все, а мышам оставили совсем чуть-чуть. Некоторым же и вовсе ничего не дали. Потому что земля принадлежала котам. И дома, и дороги, построенные мышами, принадлежали котам. Коты даже на битву отправляли мышей вместо себя.
Мыши были голодны и бедны. Их дети умирали от недостатка хлеба, и хотя хлеба было достаточно для всех, его полностью забирали себе коты. Они устраивали пышные праздники, на которых пили и ели до тех пор, пока не пресыщались до изнеможения. Все, что оставалось лишнего, они берегли для себя на всякий случай – вдруг это понадобится им позднее, а еще, потому что просто не любили делиться.
И вот однажды шесть храбрых мышек подумали: «Почему наши дети голодают, если мы собственными руками выращиваем столько зерна?» Сначала они обсудили это друг с другом, а потом и с другими мышками. Рассказали им правду о том, что хорошо, что правильно и что справедливо. По всей стране, во всех уголках их внимательно слушали мыши. И те, кто слушал, попросили этих мышей идти к котам, чтобы убедить их в своей правоте ради спасения детей.
Шесть маленьких мышек спросили котов, нельзя ли им получить немного хлеба. Коты ответили, что на хлеб нет денег, потому что идет война. Но мыши знали, что это ложь, ведь они сами вырастили пшеницу, сами сражались во всех битвах и знали, сколько должно быть хлеба. В этих мышках зародился великий гнев.
Однажды ночью эти шестеро тайно отвели всех мышей в городе к дворцу котов. Пока коты спали, шесть мышей велели своим сообщникам связать им лапы, передние и задние. И отнесли всех котов до единого в такое место, где они должны были честно ответить за все ужасные страдания, причиненные мышам.
Проснувшись, коты ужасно разозлились. И когда шесть храбрых мышей стали требовать у них ответа, они отказались отвечать. Они не боялись мышей, их не могли разжалобить мышиные страдания.
Тогда мыши решили, что им в стране больше не нужны коты. Они создадут новую страну, и их дети не будут больше умирать от голода и жажды. А потому они возвели эшафот и подготовили петли для всех котов.
Когда коты увидели эшафот, они замяукали так громко, что их услышали братья в других странах. Собралась разъяренная кошачья армия, которая напала на мышей и ворвалась в город. Они сожгли все, что попалось им на пути, освободили котов из петли и убили треть мышей умышленно, а еще треть – просто из азарта.
В конце они
