Король Теней - Роберт Рик МакКаммон
— «Если мы не» — что?
— Просто доверься судьбе, — ответил Мэтью, думая, что этот совет был разумным не только во времена Плутарха, но и во времена Корбетта. — Я надеюсь, что на завтрак снова подадут бисквиты, — сказал он в ответ на непонимающее выражение лица Хадсона. — Они превосходно сочетаются с яблоком и джемом.
И, не дожидаясь, пока Великий решит, действительно ли их план будет именно таким, или он попросту отсутствует, Мэтью отправился к ближайшему люку, чтобы ощутить утренний вкус выживания.
Глава девятая
Мэтью постучал по стене рядом с тем местом, где располагалась дверь в каюту Профессора Фэлла до того, как ее сняли с петель. При свете единственной масляной лампы в этом мрачном помещении он увидел Профессора, сидящего в кресле. На столике рядом с ним лежало несколько книг, а его ничего не выражающий взгляд был прикован к пустой стене напротив.
Мэтью снова постучал.
— Профессор, я принес вам поесть.
Он поднял повыше поднос, который держал в руках, но Фэлл ничего не ответил. Мэтью обратил внимание на Тэллоу, который занял стул рядом с дверным проемом.
— Его будут охранять все время, двадцать четыре часа в сутки в течение следующего месяца?
Тэллоу уставился на него. Под торчащими светло-рыжими волосами его выпученные глаза под низким лбом снова вызвали у Мэтью ассоциацию с жабой, сидящей посреди гнилого болота или выгребной ямы. Фэлла и вправду охраняли: Страуд, Тэллоу и другие члены команды. Караул сменялся каждые несколько часов. Мэтью сомневался, что эту тяжелую обязанность разделял Фалькенберг — судя по всему, он был правой рукой ДеКея, и ему поручали задачи совсем иной важности. Например, отвечать за поведение двух других пленников.
Мэтью было ясно, что зажженный фонарь в каюте нервирует надзирателей: с его помощью Фэлл мог поджечь ткань своего гамака или даже свою одежду. Поэтому фонарь ему зажигали нехотя, а трутницу убирали подальше. Профессору оставили несколько книг и позволили зажечь свет лишь из остатков чувства гуманности, тлеющего в их сердцах. Кроме одной тусклой лампы никаких источников света в каюте не было.
— Я захожу, — сказал Мэтью, но снова не услышал ответа ни от Профессора, ни от его надзирателя. В полумраке каюты оба они напоминали хорошо сделанных восковых кукол в натуральную величину. Мэтью переступил порог и встал перед Профессором. — Ваш ужин, — повторил он. — Рагу с рыбой, бисквиты и стакан воды с соком лайма. Куда мне это поставить?
Ни движения, ни реакции.
— Вам нужно что-нибудь съесть, — упорствовал Мэтью. — Это необходимо, чтобы поддерживать в себе силы.
Напряженная линия рта дрогнула. Совсем чуть-чуть. Затем он спросил:
— Необходимо для кого?
— Прежде всего для вас. Во всяком случае, на борту этого корабля очень способный повар. Вы не будете…
— Унеси отсюда эти помои, — сказал Фэлл.
Мэтью поколебался, а затем твердо ответил:
— Нет. Я собираюсь поставить поднос. Если вы намереваетесь покрасить с помощью этого блюда стены, это будет не самым разумным решением. Я бы порекомендовал вам попить хотя бы воды с соком лайма.
— Дай эту еду мне, если она ему не нужна, — проскрипел Тэллоу.
Рука Фэлла смахнула книги с приставного столика, и они разлетелись по комнате с гулким стуком.
— Пошел на хер! — прошипел старик своему надсмотрщику. Это вызвало лишь приступ булькающего смеха, словно исходившего из самых недр выгребной ямы.
Мэтью поставил поднос на стол. На нем в деревянной миске стояла тушеная рыба, рядом лежало два бисквита, а вода с соком лайма содержалась в деревянной чашке. Для еды предполагалась — опять же — деревянная ложка. Мэтью взял на себя смелость добавить матерчатую салфетку из буфета на камбузе, хотя на салфетках были нанесены золотистые инициалы «МДК», что, как он думал, не порадует Профессора.
— Вот, — сказал он. — Съешьте все, и почувствуете себя лучше.
Он собрался уходить, но остановился, когда Фэлл вдруг издал отрывистый лающий смешок.
— Я почувствую себя лучше? — спросил Профессор голосом, из которого сочился яд. — Ты, что, стал полным идиотом? Как тарелка тушеной рыбы и два бисквита помогут мне почувствовать себя лучше? И я не позволял тебе уходить! Как ты смеешь поворачиваться ко мне спиной!
Мэтью выпрямился и посмотрел сверху вниз на бывшего гения преступного мира, позорно сорвавшегося со своей башни. И действительно, Фэлл очень низко пал. Он будто бы стал еще меньше с тех пор, как Мэтью в последний раз видел его во время перехода с «Тритона» на «Немезиду». Он превратился в пугало, завернутое в винно-красный халат, его тонкие запястья проглядывали из-под манжет, шею покрывали заметные морщины, изможденное лицо приобрело болезненно-желтый оттенок и заросло седой бородой, поскольку здесь не было его доверенных людей, которым бы он позволил побрить себя. Да и бритвы под рукой у него, конечно же, не было. Его волосы, прежде напоминавшие крылья снежной совы, спутались и свисали с головы клоками. Он устремил на Мэтью взгляд своих янтарных глаз, и они влажно заблестели в тусклом свете. Челюсти были плотно сжаты от ярости, руки цеплялись за подлокотники кресла, костяшки пальцев белели…
Он сжимает подлокотники так сильно, что даже его тремор перестал быть заметен, — подумал Мэтью.
— Сядь! — Фэлл кивнул на другой стул в