Синтия Хэррод-Иглз - Черный жемчуг
– Верно, сэр, – Монк был сторонником Кромвеля. Но так же верно и то, что его войско – самое образцовое во всех трех королевствах. Отчасти оно стало таким потому, что оказалось изолированным в Шотландии, вдали от беспорядков, раздирающих другие армии, но и потому, что сам Монк – честный и принципиальный человек.
– И чрезмерно тщеславный, – добавил Сэм. – Вторгаться в собственную страну, подобно... подобно французу – во главе армии завоевателей...
– Нет, сэр, прошу прощения. Это не тщеславие. Монк не ищет славы для себя, он хочет помочь стране и народу. Он поддерживал Кромвеля только потому, что верил в его правоту и надеялся создать сильное и справедливое правительство. Теперь же он желает восстановить порядок и разделить власть, оставшуюся после смерти Кромвеля. Со своим войском он захватит Лондон, отбив его у Ламберта, и созовет свободный Парламент.
Свободный Парламент! Эти слова прозвучали в тишине комнаты, как песня. Сколько же времени прошло с тех пор, как в Англии был такой Парламент?
– Но удастся ли ему сделать это? – после минутного молчания поинтересовался Сэм. – Даже Кромвель при всей своей власти не решился на такой шаг.
– Теперь другие времена, – ответил Фрэнсис. – Народ устал от правления солдат, ему надоели фанатики и проповедники, черные и красные плащи, беспорядок и бесправие. Свободный Парламент направит в нужное русло его стремления и желания.
– Свободный Парламент мог бы вызвать в Англию короля, – спокойно добавил Криспиан.
Как по сигналу, в этот момент пламя разгорелось ярче, взметнувшись вверх. В его золотистом отсвете Сэм оглядел лица собравшихся в комнате и увидел, что все они одержимы одной и той же мыслью.
– А Монк согласится на это? – спросил Сэм.
– Не знаю, – покачал головой Фрэнк. – Он никогда не говорил об этом. Полагаю, он хочет большего, чем просто узаконенное правительство. Но если Парламент пожелает вызвать короля, Монк не осмелится протестовать.
– Ну, ладно, – наконец проговорил Сэм. – И что же ты хочешь от меня? Хотя, как мне кажется, я уже догадываюсь...
Фрэнк с жаром проговорил:
– Сэр, генерал Монк подтягивает войска к границе. Он отстраняет от командования всех подозрительных офицеров, проверяет людей и наводит строгий порядок, а теперь еще создает дополнительный полк в своем лагере у Голдстрим, возле самой границы. Это будет лучший полк его армии, и он созывает добровольцев. Я собираю своих людей, чтобы присоединиться к Монку, и приехал просить вас сделать то же самое.
Сэм улыбнулся и кивнул:
– Так вот оно что! Я так и думал. Ты ведь знаешь, что мои люди сражались с Монтрозом за короля. Как же я могу просить их пойти с Монком и воевать за Парламент?
– Это уже другой Парламент, отец, – воскликнул Криспиан.
– Мои люди тоже сражались за короля, – напомнил Фрэнсис. – Отцы многих из них погибли на Марстоне, вместе с моим отцом.
– И как же ты объяснишь им? – поинтересовался Сэм.
– Я уже объяснил, что Парламент восстановит права тех, кто не принял республику. Права монархистов тоже будут восстановлены.
Сэм перевел глаза со смуглого, мужественного лица Фрэнка на оживленного и возбужденного Криспиана. Криспиан надеялся возглавить отряд, собранный отцом. Неужели он мог отважиться на долгий поход в разгар зимы – Криспиан, который так любил покой и уют, чье полное тело постоянно нежилось у камина, как только выпадал снег? Анна, не отрываясь, смотрела на пляшущие языки пламени в камине. Она не желала выдавать свои чувства, но поскольку многие члены ее семьи погибли, сражаясь за короля, она явно желала восстановить их права. Сэм принял решение.
– Хорошо, Фрэнк, я спрошу своих людей, но не смогу отправить их насильно. Если кто-нибудь из них пожелает присоединиться к твоему отряду, я охотно отпущу их.
– Благодарю, сэр. А вы сами? Сэм покачал головой.
– Прошло уже немало лет с тех пор, как я воевал, и нога причиняет мне немало хлопот даже дома. Но я могу предложить тебе в качестве лейтенанта своего сына, если он не против.
Фрэнк широко улыбнулся и взглянул на Криспиана, который вскочил, слегка побледнев.
– Вы отпускаете меня? Я могу уехать с Фрэнком? О, благодарю вас, отец!
Схватив Сэма за руку, Криспиан благодарно пожал ее, и на его лице отразилась такая неподдельная радость, что Сэм почувствовал прилив любви к сыну – такой сильной любви, которую не испытывал с тех пор, как Криспиан был ребенком. Юноши завели оживленный разговор о своих планах, а Сэм с удовольствием наблюдал за ними. Он был настолько поражен радостью Криспиана, что пропустил тень недовольства, промелькнувшую на лице Анны, впрочем, быстро исчезнувшую.
...Генерал Монк принял их в своей квартире в маленьком приграничном городишке Голдстрим. Это был приземистый человек с живым, свежим лицом и такой короткой шеей, что казалось, будто его голова сидит прямо на плечах. Очевидно, в юности генерал был весьма привлекательным. Он поднял голову, когда вошли двое юношей, и оглядел их непроницаемыми темными глазами. Генерал был скрытным человеком, обычно его лицо не выражало никаких чувств.
Увидев генерала, Криспиан отступил назад, искренне радуясь тому, что может предоставить право вести разговор Фрэнку. Из-за погоды им понадобилась целая неделя, чтобы добраться сюда из Тодс-Нов через Редесдейл и перевал в Чевиотских горах, а потом спустившись через Джед и Тевиот в долину Твида. Эта неделя совершенно изменила Криспиана. Он обнаружил, что довольно трудно не отставать от других, проводить долгие часы в седле, не жалуясь при этом, терпеть холодный неуют ночных лагерей и принимать разумные решения. В первый же день пути его ноги и руки оказались обмороженными и причиняли мучительную боль; на третий день Криспиан с трудом мог вскарабкаться в седло, все его тело болезненно ныло, требуя привычного покоя.
Несмотря на это, он старался терпеть, поглядывая на своего мужественного кузена и подавляя невольные стоны боли из желания не подводить Фрэнка. Заветной мечтой Криспиана теперь было достигнуть Голдстрима, где, вероятно, можно будет где-нибудь выспаться и передохнуть неделю-другую, обедая и ужиная в привычное время. Однако в городе их сразу же остановил патруль, и Фрэнк потребовал немедленной встречи с генералом; когда он попросил Криспиана сопровождать его, последний только распрямил ноющую спину и, прихрамывая, двинулся следом. И вот теперь они оказались лицом к лицу с человеком, который командовал единственной действующей армией в королевстве. Криспиан счел этого человека отвратительным, но его восхищение Фрэнком достигло немыслимых высот, когда тот выпрямился и спокойно проговорил:
