Джордж Фрейзер - Флэш без козырей
Я сказал об этом Салливану, и он разозлился:
— И вы думаете, что это — ад? Так? Свой первый «черный» рейс я сделал молодым матросом. Мы взяли три сотни черномазых в Галлинасе и направлялись в Рио, когда на нас наткнулся патрульный шлюп лайми.[46] Мы шли под португальским флагом, а капитаном у нас был смуглорожий даго. Он был уверен, что британцы хотят нас захватить. — Тут Салливан наклонил голову на бок и пристально посмотрел на меня. — И знаете, что сделал этот добрый христианин? Ха! Попробуйте угадать.
Я ответил, что слыхал, как работорговцы выбрасывали весь груз за борт, когда их нагонял военный корабль и все другие возможности были исчерпаны. Салливан рассмеялся.
— Наш шкипер посчитал, что на это уже нет времени. Но кроме рабов мы везли еще и пальмовое масло, и к тому же у нас было достаточно пороха. Он просто поджег судно, а мы высадились в шлюпки. Патрульный корабль так и не смог подойти близко к пылающему каботажнику, так что тот выгорел дотла и затонул — с тремя сотнями негров на борту. Я даже не пытался угадать, скольким из них посчастливилось просто утонуть. — Он снова захохотал. — Так что вы думаете? Настоящий ад здесь или он там? Ну? А еще я полагаю, вы думаете о том, что мистер Дж. Ч. Спринг — по-настоящему крутой шкипер!
Да, именно так я и думал. И если в те времена были большие свиньи, плавающие по морям, чем работорговцы, то я рад, что не встретил их. Но история Салливана снова вогнала меня в дрожь, так как напомнила, что следующим этапом нашего путешествия как раз и будет этот знаменитый Срединный пролив, со всеми опасностями перехвата патрульным кораблем, не говоря уже об ураганах и кораблекрушениях.
— Полагаете, с нами что-то мо… может случиться? — наконец, выдавил я и Салливан хмыкнул.
— Я же уже говорил о Спринге — он не теряет суда или груз. До сих пор он оставлял акул голодными. Да ни один патрульный корабль, который вздумает за нами поохотиться, просто не имеет шансов — разве что пароход, и то, если застигнет нас в мертвый штиль.
У меня в голове промелькнули ужасные видения.
— А если все же…? — спросил я.
— Если? Ну что ж, мы сразимся с ними, — безмятежно заметил он и отошел, оставляя меня испуганным до тошноты, которая была вызвана отнюдь не жарой, вонью или моей усталостью. Вспомнив свою последнюю схватку с черными амазонками, я смог очень живо представить себя в грядущем морском сражении с британским Военно-морским флотом — как раз то, что надо для успешного завершения нашего путешествия. И, клянусь Юпитером, до этого почти дошло, причем в первые же часы после того, как мы покинули этот отвратительный берег.
Следующим утром мы двинулись вниз по реке, полагаю для того, чтобы не пропустить прилив, хотя мне казалось сумасшедшим делом пытаться пройти между этих островов и вдоль отмелей в полутьме. Но Спринг знал свое дело. Он сам встал к штурвалу, и под одним лишь фок-марселем мы медленно пробирались между зелеными берегами, сопровождаемые мерными криками лотовых, едва первые рассветные лучи начали озарять темные джунгли у нас за кормой. Это была необычная картина — мы скользили почти бесшумно, сопровождаемые лишь глухим унылым бормотанием рабов, скрипом древесины или снастей и плеском разрезаемой форштевнем воды. Наконец, берега разошлись в стороны, и поднимающееся солнце осветило яркими лучами поверхность расстилающегося перед нами моря.
В своем роде это было очень красиво, но как только Салливан заревел, вызывая вахту наверх, чтобы поставить больше парусов, вся идиллия неожиданно была нарушена появлением на южных румбах небольшого корабля, похожего на военный. Он медленно шел почти параллельным нашему курсом. Случилось так, что я первым заметил этот корабль и привлек внимание нашего капитана вполне морским криком вроде: «Иисусе! Посмотрите на это!»
Спринг быстро взглянул в указанном направлении и, не раздумывая, скомандовал: «Фок и брамселя поднять, мистер Салливан», — и лишь после этого приложился к подзорной трубе.
— Флаг белой эскадры, — продолжал он далее без каких-либо эмоций, — взгляните, мистер. Я бы сказал, что это двадцатипушечный шлюп.
Салливан согласился с ним, и пока мои кишки со страху танцевали польку, эти двое стояли и смотрели на приближающийся корабль, словно это был прогулочный пароходик. Как вам известно, я немного понимаю в морском деле, но даже я разглядел, что он маневреннее нас, скользит по волнам как быстрая тень и что до него не более двух миль. Мне показалось, что путешествие «Бэллиол Колледжа» закончилось, так и не успев начаться, что только лишний раз показывает, насколько я был неопытен.
Мы наблюдали за ним в течение часа, а мои страхи все росли. Все это время мы пытались потихоньку отползти подальше от побережья, и шлюп делал то же самое, только немного быстрее, а его курс все больше склонялся на пересечку нашему. Мне показалось, что если мы будем лежать на прежнем курсе, то наша встреча станет неизбежной, и я думал, что при слабом ветре преимущество будет на стороне более легкого судна. Но Спринг оставался невозмутим; время от времени он оборачивался, тщательно рассматривал берег позади нас, яснеющее небо и перебрасывался короткими фразами с Салливаном, а затем снова переводил взгляд на шлюп и все глубже запихивал руки в карманы.
Теперь мне понятно, что он терпеливо ожидал ветра и таки дождался его, когда я уже окончательно потерял надежду. Паруса наполнились, капитан Спринг прорычал приказ и, сопровождаемые криками Салливана, матросы побежали по вантам; в этот же самый момент над водой прокатился гром пушечного выстрела и столб брызг вырос из моря в нескольких сотнях ярдов слева по носу.
— Жгите, жгите свой порох, вы, никчемные ублюдки с вонючих каботажников! — орал Спринг, перекладывая штурвал. — Поживее, мистер Салливан!
Он выкрикнул целый поток кратких, но точных приказов, «Бэллиол Колледж» слегка наклонился под первыми порывами свежего ветра, а я вдруг обнаружил, что изо всех сил вцепился в какую-то снасть и тяну ее вместе с остальными, пытаясь угадать, что с нами будет дальше.
Без сомнения, если бы я был моряком, то мог бы рассказать вам об этом подробнее, но, слава Богу, премудрости кораблевождения столь же мало известны мне сегодня, как и пятьдесят лет назад. Осмелюсь предположить также, что если бы я был боцманом Макхарти, то смог бы описать, как мы «дали ему прикурить из всех наших орудий, так что наш корабль содрогнулся от киля до клотика», и «отобрали у него ветер», а потом «положили эдак руль под ветер, подняли все паруса, и… эх, гори моя задница!»
На самом деле, пока продолжалась вся эта суета, я словно тень прилип к огромному черномазому португальцу из числа вахтенных по прозванию Лорд Пибоди и носился туда и обратно по палубе, травя и выбирая разные концы, капитан с Салливаном продолжали перебрасываться фразами на своем морском жаргоне, матросы на мачтах кувыркались как заправские акробаты и «Бэллиол Колледж» скользил вперед со все нарастающей скоростью. Послышался еще один пушечный выстрел со шлюпа, который вызвал лишь насмешливые улыбки наших парней, — я не мог понять почему, так как преследователь все приближался. Уже можно было разглядеть его флаг и фигуры людей на палубе — слишком близко, чтобы это могло показаться забавным. В промежутках между беготней за Пибоди и дерганьем за разные веревки, я заметил, что вскоре могут последовать и новые выстрелы, и успел только мысленно предать свою душу Господу нашему и подумать о том, смогу ли я рассчитывать на «Милость Королевы»,[47] заделавшись свидетелем со стороны обвинения, как капитан Спринг выдал очередную порцию приказов, как раздался ужасный треск и рев где-то наверху, среди парусов. «Бэллиол Колледж» вдруг словно провернулся на пятке с резким креном, который заставил мой желудок расстаться с завтраком и резко подвернул под корму шлюпа.
