Эмма Орци - Рыцарь любви
— У-у, проклятая сутана!
Действительно, в зале был мужчина в одежде священника, но он тотчас распахнул одежду, и под ней оказался официальный трехцветный шарф[8]. Презрительное выражение на лице хозяина тотчас сменилось раболепной улыбкой, а Маргарита чуть не лишилась чувств от неожиданности и ужаса, так как в новоприбывшем узнала Шовелена.
— Тарелку горячего супа и бутылку вина! — приказал агент. — И я хочу быть один… Понимаешь?
Брогар без возражений подал ужин и вышел, а Шовелен спокойно уселся за прибор, приготовленный для высокого англичанина, и знаком подозвал человека, вошедшего вслед за ним в комнату и молча стоявшего у порога. Маргарита узнала Дега, доверенного секретаря Шовелена, которого встречала в Париже.
Прежде чем подойти к своему принципалу, Дега несколько минут прислушивался у двери в комнату хозяина.
— Что, не подслушивает? — спросил Шовелен.
— Нет, гражданин.
— Подойдите поближе! Где английская шхуна?
— Перед закатом вышла в море, держа курс на запад, по направлению к Серому мысу.
— Дальше?
— Все, что вы приказали, исполнено: за всем берегом установлен самый строгий надзор. Капитан Жютле спрашивает, какие будут дальнейшие распоряжения.
— Известно ему, где находится хижина какого-то дяди Бланшара?
— Навряд ли, гражданин: по всему берегу разбросаны рыбачьи хижины и…
— Ну, мы уж найдем то, что нам нужно. Идите сейчас же к капитану и велите еще усилить надзор. Пусть смотрит в оба!
Чтоб они мне не прозевали высокого англичанина! Может быть, он будет верхом, а может быть, и пешком. Описывать его костюм бесполезно, так как он постоянно переодевается и сегодня тоже, конечно, будет переряжен, но свой большой рост он уже никак не может скрыть. Как только его выследят, пусть немедленно известят меня, а с него глаз не спускают! Если его упустят — ответят мне головой. Поняли?
— Понял, гражданин!
— Так торопитесь! Да приведите мне с полдюжины молодцов и будьте здесь не позже как через десять минут. Марш!.. Да, вот что еще: скажите, чтобы в высокого англичанина ни в коем случае не стреляли, разве уж крайняя необходимость принудит… Он нужен мне живой.
Дега вышел, а Шовелен еще несколько мгновений после его ухода смеялся, сидя один в комнате: очевидно, его радовали какие-то приятные и веселые мысли. Этот молчаливый смех сказал Маргарите, что все испытанные ею страхи ничто в сравнении с тем, что еще ожидает ее. Вдруг до ее слуха долетел звук, от которого сердце перестало биться в ее груди, а между тем в нем не было ничего страшного: звучный, веселый, хорошо знакомый ей голос беззаботно напевал «Боже, храни короля», английский национальный гимн.
Глава 25
Шовелен также услышал пение и, схватив со стола свою широкополую шляпу, поспешно нахлобучил на голову. Маргарита заметила быстрый хищный взгляд, который он бросил на дверь, и на минуту у нее мелькнула мысль броситься навстречу мужу и предупредить его. Опомнившись, она поняла, что это совершенно бесполезно: Шовелен не выпустил бы ее из комнаты, и ее попытка только ускорила бы гибель сэра Перси, так как дом, наверное, окружен и шум, поднятый ею, послужил бы сигналом к нападению.
Все ближе и ближе раздавались звуки национального гимна.
«Царствуй долго над нами. Боже, храни короля!» — продолжал все тот же голос, и дверь быстро распахнулась.
На минуту в комнате воцарилось мертвое молчание. Блейкни заметил фигуру в плаще, сидевшую за столом, и, казалось, колебался, но это продолжалось лишь мгновение.
— Эй, никого нет? — сказал он, входя и затворяя дверь. — Где же этот болван Брогар?
Сэр Перси был так же великолепен, как в момент отъезда из Ричмонда, его костюм был так свеж, точно он готовился не к смертельной борьбе с беспощадным и серьезным врагом, а к веселому празднику у принца Уэльского. Остановившись посреди комнаты, он окинул ее беглым, но внимательным взглядом, потом подошел к столу и дружески похлопал кюре по спине холеной рукой.
— Что за черт… э-э… месье Шовелен? Вот уж не ожидал-то встретить вас здесь!
Худощавое лицо Шовелена вспыхнуло от неожиданности, он вздрогнул и поперхнулся супом. Он долго кашлял, чтобы скрыть свое смущение, внутренне бесясь, что его люди не оцепили вовремя дома. Блейкни понял, что застал врага врасплох, и в его изобретательной голове быстро созрел план, построенный на этом важном упущении.
Маргарита на своем чердаке замерла от ужаса: уйдет ли сэр Перси, останется ли — он все равно попадет в руки республиканцев. Она не знала, сознавал ли он опасность, так как его лицо было безмятежно-спокойно, но Шовелен явно волновался. Маргарита понимала, что он боялся не за себя: ради своего дела он, конечно, без колебания пожертвовал бы собой, но его беспокоила мысль, что, если этот силач убьет его, его люди, потеряв руководителя, дадут врагу возможность спастись.
— Клянусь, я… э-э… страшно огорчен, что-о… помешал вам э… э… ужинать, — говорил Блейкни, лицо которого не выражало, впрочем, ни огорчения, ни сострадания. — Суп вообще штука неважная. Один из моих… э… э… друзей… э… э… вот так-то… подавился им, совсем как вы сейчас… и… умер. — И очевидно, желая предохранить Шовелена от такой грустной участи, он принялся усердно колотить его по спине, пока француз наконец не оправился. — Что за поганая нора! — сказал сэр Перси. — А? Не правда ли? Дело дрянь! И что это с болваном Брогаром? Спит он… э… э… или оглох?
Он уселся за стол, налил себе вина из бутылки Шовелена и спокойно принялся за суп.
Совершенно оправившийся Шовелен с любезной улыбкой протянул ему руку.
— Весьма рад встретить вас, сэр Перси! — сказал он. — Ваше неожиданное появление страшно поразило меня: ведь я полагал, что вы по ту сторону Ла-Манша. Я чуть не задохнулся от кашля.
— Да-а… вам так было неладно… месье… Шобертен.
— Извините, сэр, мое имя Шовелен!
— Тысячу извинений! Да-да, конечно, вас зовут Шовелен… э-э… всегда путаю иностранные имена. Простите, пожалуйста! — И беззаботный щеголь спокойно продолжал уплетать суп, как будто приехал в Кале специально с целью поужинать в этой грязной берлоге, в обществе своего злейшего врага. Затем он невинным тоном сказал: — А я, знаете, и не подозревал… э-э… что вы принадлежите к духовному званию.
— Гм! Гм!.. Я… — пробормотал растерявшийся Шовелен.
— Но я всегда и везде узнал бы вас, — невозмутимо продолжал Блейкни, наливая себе второй стакан вина, — хотя шляпа с париком, конечно, меняет вашу наружность.
— Надеюсь, леди Блейкни здорова? — прервал Шовелен, торопясь переменить разговор.
