Андрей Марченко - Письмо никому
Затем показали милиционеров, которые переминались с ноги на ногу. Сзади, не снимая маски, курили бойцы какого-то специального подразделения. Оружие, висевшее у них на грудях, имело вид довольный, лоснящийся от масла.
Скучным голосом вещал пресс-секретарь местного управления. Он что-то рассказывал про преступную группировку, про то, что преступник вооружен и, возможно, опасен…
Снова показали фоторобот Егора. Казалось, что за прошедшие дни лицо на казенной бумаге посерело и постарело.
— Становишься популярным… — мрачно пошутил Геноссе.
— Помолчи…
Выглядел он явно расстроенным. И повод у него имелся. Сразу после просмотра передачи поднялся и направился к спальне:
— Устал, — подвел он итог дня, — отчего как устану, начинаются приступы deja vu. Ладно, пойду, лягу спать и постараюсь умереть во сне.
— Дурень…
— Нет, лучше умереть на трамвайной остановке в чужом городе от инфаркта, и чтобы над твоим телом, пока не опознают, измывались недоученные студенты-медики. Помню, когда в институте учился, у нас был в центре города анатомический театр при медицинском университете. Я так туда и не попал…
— До сих пор жалеешь об этом? — спросил Антон.
— Смотря в каком смысле — что не попал — хорошо. Что не сходил — зря. Может, в другом месте сложится зайти.
— В этом городе нет медицинского института… — успокоил его Геноссе. — Только ветеринарный техникум.
***И, вроде бы, не было повода быть недовольным собой.
Вчерашний день, безусловно, прошел плодотворно. Геноссе откопал какую-то книжечку, которая, вполне вероятно, имела отношение к делу. Что более важно — он остался жив, ушел от преследования.
Но тоска подкатывала к горлу, душила… Каждое утро он просыпался с надеждой, что все наладится, сложится наилучшим образом. Все, действительно, складывалось — но как-то криво, не лучшим образом.
Проснувшись утром, Егор назначил дату отъезда — в эту ночь. Сам, сказавшись занятым, отправился в центр.
Пока ехал в автобусе, что-то будто зашевелилось в нагрудном кармане, там, где он держал мобильный телефон. Странно, он будто бы вынул батарейку.
Егор вытащил аппарат, тот лежал на ладони мертвее мертвого. Шевеление в области кармана не прекращалось.
Сердце.
Егор долго смотрел на телефон, потом посмотрел в окно — за ним пролетали микрорайоны…
Он вставил аккумулятор на место. Проверил — не сбросило ли последние звонки, нашел нужный, дал вызов.
На том конце долго не брали трубку…
***Звонок был неуместен, как звук работы отбойного молотка в ранее воскресное утро. Вчера сидели, пытаясь сообразить что делать дальше, устроили селекторное совещание с центральной, московской конторой. Но так и разошлись, ничего не решив, но обпившись кофе до хронической бессонницы.
— Алло?
— Доброе утро.
Игорь сразу проснулся:
— Жорж?
— Ага. Не разбудил?
— Нет, что ты, всегда рад тебя слышать. Рад, что ты в добром здравии?
— Ой ли?
— Ты уж прости за вчерашнее… Неудобно как-то получилось, все сложилось по-глупому.
— Да уж, глупей не придумаешь.
Но каждый под словом «глупо» подразумевал свое.
— Слушай, такое дело… — продолжил Егор. — Может нам все-таки удастся сговориться…
Игорь вскочил в кровати:
— Договоримся! Конечно, договоримся! Мы же взрослые деловые люди, не шпана, чтобы пикироваться по мелочам.
Егор кивнул, будто его мог увидеть собеседник, и запустил руку под куртку, пощупать — на месте ли сердце.
— В общем так… Давайте минут через сорок я вам позвоню, вы к тому времени подумайте, сколько вы мне можете реально вручить, я обмозгую свои условия. Мы забьем стрелочку где-то в центре, встретимся и поговорим? Лады?
Собеседник о чем-то думал и молчал…
Молчал долго.
Его прервал Егор:
— Будем считать, что напряженное молчание состоялось. Говорите уже… Или раздумали?
— Договорились… Верней, договоримся на месте… Ты только свою бамазейку прихватывай…
Егор дал отбой.
Автобус несся по городу никак не медленней пятидесяти километров в час…
***Сначала Игорь боялся, отпущенных сорока минут не хватит, но людей удалось поднять на удивление быстро. Однако, через указанное время звонка не последовало. Телефон молчал и через час, через сто минут…
Оператор-лейтенант всматривался в свои мониторы, водители прогревали моторы, готовые в любую секунду сорваться с места.
Но лейтенант только качал головой: все чисто, объект не наблюдается.
Нервы натягивались, напрягались все больше и больше, но никто этого не показывал — это было бы свидетельством слабости.
Но почти все про себя пришли к мнению — наверняка что-то произошло.
…А по большому счету ничего не произошло.
***В центре города Егор оказался даже раньше, нежели полагал. Неспешно прошелся по базару. И подходящее место нашел быстро — дорога, которая проходила сбоку рынка. Палатки стояли и на проезжей части, с другой стороны от рынка находились маленькие магазинчики, в совокупности именуемые «торговыми рядами».
По улице постоянно двигались сотни людей, потому машины старались сюда не заезжать, попавшие же сюда автомобили были вынуждены двигаться с черепашьей скоростью. Чтобы привлечь внимание к себе их водители постоянно давили на клаксоны, но местные постоянные посетители к реву уже привыкли и не обращали внимания.
Еще по этой улице ходили трамваи. Здесь же находилась и остановка, на которой, наверняка можно долго стоять, не привлекая ничьего внимания.
Здесь было довольно многолюдно, и вместе с тем, если что, можно было даже бежать, без риска наскочить на что-то или кого-то.
До назначенного срока оставалось еще минут десять, и Егор собрался перекусить.
Отстояв быструю очередь, взял себе два пирожка с капустой. Задумался про свое сердце, но махнул рукой и заказал еще кофе в пластиковом стаканчике.
Ел тут же, на стойке возле этой торговой точки.
Рядышком стояли игровые аппараты — самые дешевые, уличного типа. Толстая бабулька, похожая на торговку, скармливала аппарату монеты, жала кнопки, иногда ей что-то выпадало, но не так чтобы много. Впрочем, казалось, отключись автоматы от электрической сети, она бы минут десять все равно бы продолжала бы набивать нутро автомата монетками. Ей, вероятно, нравился процесс бросания монеток в щель. Егор задумался о фрейдистком символизме — монетка и щель автомата.
Наконец, бабка проиграла всю мелочь и ушла…
