Харальд Тюсберг - Хакон. Наследство
– Злая чесотка, государь?
– Злая чесотка.
Оба вновь помолчали. Наконец Гаут сказал:
– Никому не пожелаю этакой напасти.
– Спасибо на добром слове, господин Гаут, а то ведь меня частенько донимает мысль, как бы самому не слечь от этой заразы. Так прямо и чувствую уже зуд да свербеж. Не ешь хлеба, Гаут, потому что хвороба эта прячется в плохом хлебе[47]. Я теперь хлеба не ем.
Король Инги обретался на корабле, размышлял о всяческих недугах, какими можно захворать, и без конца привередничал по поводу еды, а Инга и маленький Хакон так и жили себе в королевских палатах. Опыт подсказывал Инге, что от Хакона Бешеного надобно держаться подальше и лишь с королевским братом Скули, которого Инги сам назначил присматривать за воспитанием мальчика, можно встречаться без опаски. Вообще Инга, даром что красавица, чуралась мужчин. В ее жизни был только один мужчина – король Хакон, и никого другого она не желала. В свое время она соединится с любимым, а до тех пор будет жить лишь ради сына. Все, кто знал Ингу, глубоко уважали ее за беспорочность и восхищались ею. Иные даже дерзко сравнивали эту прекрасную чистую женщину с самою Девой Марией.
Малыш Хакон подрастал, и вдруг оказалось, что не такой уж он теперь и маленький. Писать и читать он выучился раньше многих своих сверстников. Пришло время, и к нему приставили наилучших учителей из числа нидаросских монахов, которые знай нахваливали его способности. А Хакон, как всякий мальчишка, был горазд на выдумки и озорные проделки.
Так шло детство. Порой Хакона навещал королевский брат Скули, спрашивал, чему он успел научиться. Изредка они плавали на лодке к королю Инги. Ни Скули, ни король Инги особой веселостью не отличались. Для братьев жизнь в эти годы состояла большей частью из безрадостных обязанностей и общих неурядиц из-за бесконечных интриг Хакона Бешеного.
Как-то раз к королю на корабль явился Петер Стёйпер. Поздоровался: «Мир вам!» – и решительно уселся подле кровати. У Петера, королевского друга, был план, и он хорошо подготовился к разговору.
– Похоже, государь, настают более мирные и спокойные времена.
– Да, хорошо бы этот мир продлился.
– Закаленные воины никак не привыкнут к мирной жизни, не на месте они в ней. Землепашество и рыболовство – плохая замена тому, что прежде заполняло их дни. Им бы маленько тревог, да опасностей, да в поход – вот это дело.
– В поход, чтоб грабить и разорять. Так, что ли?
– Ныне даже в Ирландском море настали мирные времена. А значит, можно без труда, и не входя в большой расход собрать крепкие вооруженные отряды. Я знаю, где использовать воинов, а то ведь они слоняются без дела, так и до беды недалеко.
Король не верил своим ушам.
– Ты богобоязненный человек, Петер Стёйпер, а намекаешь-то вроде как на войну?
Петер Стёйпер наклонился к королю и, кивнув головой, убежденно провозгласил:
– Да, на войну. Священную войну. Я хочу сражаться за гроб Господень.
Пока Петер Стёйпер с жаром излагал свои планы, король Инги размышлял. Понятно, ни один король не мог возражать, если кто-то, желая сражаться за гроб Господень, по доброй воле стремился в Святую землю. Станешь возражать – наживешь врага в лице Святейшего престола. Но годится ли кроткий и глубоко религиозный Петер Стёйпер, чтобы возглавить столь кровавое предприятие? Способен ли он громить в раскаленных песках язычников и темнокожих мавров? Под жарким солнцем тяжелые доспехи накаляются, как печь. Всюду болезни, с провиантом плохо, с водой еще того хуже. Хищные звери нападают, ядовитые змеи кишмя кишат, плутов и разбойников кругом видимо-невидимо, в том числе и среди своих.
Король Инги попробовал осторожно напомнить Петеру Стёйперу о тех ужасах, что выпали на долю Сигурда Крестоносца. Надо же ему знать, на что он замахнулся. Но Петер стоял на своем:
– Господь даст мне силы для крестового похода. Один из нас двоих станет крестоносцем, а это очень много значит для нас обоих, для моего и твоего спасения, государь. Да и Христов наместник в Риме порадуется.
– Но я не имею возможности снарядить большой крестовый поход.
– А кто сказал «большой»? Совсем маленький. Рейдар Посланник, которому благоволил король Сверрир, по-прежнему живет в Викене. Он мне свояк и вскорости прибудет в Нидарос. Мы двое снарядим каждый по кораблю.
– Рейдар Посланник умелый воин и в оружии разбирается. Стало быть, он намерен идти с тобой?
– Да, государь. И наши жены. Ты ведь знаешь, Ингибьёрг и Кристина – дочери короля Магнуса Эрлингссона, и уже одно то, что с нами будут две королевны-христианки, придаст нашим воинам сил и бодрости и поможет укрепиться духом. – Петер Стёйпер умолк, возвел очи к небу и вскричал: – Deo volente! Да свершится воля Господня!
– Да свершится воля Господня! – повторил король.
Услыхав давний клич крестоносцев, король Инги понял, что Петер Стёйпер от своего решения не отступит.
Петер Стёйпер и Рейдар Посланник снарядили каждый по кораблю и взяли на борт всех безработных искателей приключений, что толклись на берегу. И вот однажды утром все было готово к отплытию. Набожные супруги стояли на корме своих кораблей, распевая гимны. В свое время, когда король Сверрир до и после сражения пел латинские гимны, противники дрожали от страха. Теперь же, если кто на берегу и вздрагивал, так оттого, что с трудом сдерживал недоверчивый смех.
Мирное зрелище, какое-то нереальное и невероятно наивное. Два пожилых господина и их разодетые жены отплывали в чужедальнюю сторону на кровавую битву – и восторженно махали на прощание руками, проплывая в устье Нида мимо королевского корабля. Там, на палубе, стояли обок короля и провожали крестоносцев Инга с юным Хаконом и другие родичи короля.
Как и следовало ожидать, Петер Стёйпер и жена его умерли в пути. Правда, никто не предполагал, что в могилу их сведет морская болезнь. Даже до Святой земли не добрались, упокоились в море у берегов Испании. Вскоре по этой же причине потерял жену и Рейдар Посланник, ее тоже схоронили в морских глубинах. Невзирая на почтенный возраст, привычный к походам Рейдар Посланник единственный из четверых, претерпев тяжкие лишения, дошел до Иерусалима. У гроба Господня он вознес молитву за упокой души своих усопших спутников. Рейдар Посланник едва не погиб, но, к счастью, встретил давних друзей из Нидерландов; они сжалились над ним и помогли поступить на службу к константинопольскому императору Генриху Фламандскому[48], который вряд ли хоть раз посетил тот город, где был императором. Однако ж Рейдар был стар и отмечен печатью смерти – спустя четыре года после отплытия из Нидароса он скончался. Похоронили его в песчаном бархане, который ветры очень скоро навсегда стерли с лица земли.
