Ольга Крючкова - Нибелунги. История любви и ненависти
…Брунхильда и бургунды, под руки поддерживающие своего короля, спустились в землянку вёльфы.
– Кто там? – проскрипела старуха. – Брунхильда?
– Это я… Я не одна… – подтвердила та.
– Слава Одину, ты жива… – старуха с огромным трудом приподнялась со своего ложа и пошаркала навстречу гостям. – Вам удалось убить праматерь?
– Да… Но Гунтар ранен. Он без сознания… – пояснила жрица.
– Я осмотрю его…
Короля положили на плетёное ложе вёльфы, он не придавал признаков жизни. Старуха осмотрела рану, приподняла веки бургунду и изрекла:
– Яд… Его кровь отравлена.
Брунхильду охватило смятение: неужели она так и не станет королевой? Не отправится с Гунтаром в тёплую богатую Бургундию?
– Вёльфа, он должен жить! – отчеканила жрица.
Старуха усмехнулась и тихо сказала:
– Твое желание стать королевой сильнее истиной любви…
Брунхильда потупила очи в долу. Старуха попала прямо в яблочко: в последние дни девушка всё чаще думала о Зигфриде. И мысли её были отнюдь не благочестивы.
Три дня Гунтар пребывал без сознания, затем ещё три прометался в горячке. За это время стало окончательно ясно: Харальд Косматый и его люди не вернутся из подземелий медведей.
Хёвдинг, как и обещал, заплатил семьям погибших по двадцать риксдаллеров. Распоряжения он отдавал, будучи на смертном одре. Треллеборг бурлил: праматерь медведей убита. Нападут ли медведи снова? Или навсегда покинут здешние земли? Хёвдинг умирает… Кто займёт его место? Брунхильда отдала предпочтение чужаку… Как с примириться этим фактом? К тому же чужак-бургунд при смерти… Выживет ли он?
Однако Гунтар выжил. Спустя шесть дней он открыл глаза и попросил у вёльфы поесть. Несомненно, он шёл на поправку. В этот же день Брунхильда зажгла огонь погребального костра. Её отец отправился в Иной мир.
Вёльфа почувствовала смерть Сигурда. И сказала поднявшемуся со смертного ложа Гунтару:
– Сигурд – это последняя нить норны[37] Урд, что связывала меня с жизнью… Пришло моё время…
В тот же вечер вёльфа тихо умерла в своей землянке.
Вскоре после этих событий бургунды и жрица взошли на корабль, который навсегда отчалил от берегов острова Фюн.
* * *На обратном пути Гунтар проявлял нежность и внимание по отношению к невесте. Та отвечала королю взаимностью. Однако Зигфрид мрачнел с каждым днём. Он ловил себя на мысли, что потерял сон и аппетит отнюдь не из-за прекрасных глаз своей наречённой невесты Кримхильды. Зигфрид жаждал Брунхильду! Но она принадлежала королю!
Корабль, гружёный приданным Брунхильды, наконец достиг Кастра Ветеры, где путешественники решили отдохнуть несколько дней. Зиглинда и Иннокентий с радостью приветствовали сына и короля Бургундии с молодой невестой. Королева фризов устроила в честь дорогих гостей пир и призналась о том, что догадывалась о путешествии Гунтара инкогнито. После пира воины Ульпии Витрикс в облачении гладиаторов развлекали гостей на арене боями до первой крови. Брунхильда получила несказанное удовольствие. По завершении празднеств в столицу прибыл Зигмунд. Ему не хотелось покидать латифундию и видеться со своей супругой. Он так и не смог смириться с потерей дочери и любимой наложницы. Зигфрид заметил, что отец сильно постарел и стал много пить. От этого его некогда мужественное красивое лицо стало одутловатым, под глазами появились мешки. Речь короля фризов стала сбивчивой и невнятной.
За пиром проницательная Зиглинда заметила, как её сын взирал на Брунхильду. А на гладиаторских боях, когда Зигфрид решил выступить на арене, окончательно убедилась в его чувствах к жрице-дикарке.
Зиглинда, томимая дурными предчувствиями, решила поговорить с сыном. Она призвала его в свои покои и без обиняков начала разговор.
– Зигфрид, я всегда поощряла твои любовные похождения. Я даже уже смирилась с тем фактом, что ты намерен жениться на бургундке! Но прошу тебя, оставь мысли о Брунхильде! Я достаточно прожила на свете, чтобы понять, какие чувства ты к ней питаешь. Странно, что этого не замечает Гунтар…
Зигфрид со всем тщанием рассматривал мозаичный пол у себя под ногами. Он молчал, не зная, что ответить матери.
– Значит, я права! – окончательно убедилась Зиглинда. – Опомнись, сын мой! Не совершай опрометчивых поступков! Лик этой дикарки прекрасен, но душа черна! Я чувствую это! Поверь мне…
Зигфрид отрицательно покачал головой.
– Матушка, вы же её совсем не знаете… – попытался возразить он.
– И знать не собираюсь, мне это ни к чему! – резонно заметила королева. – Не сомневаюсь, жрицей руководит голый расчёт. И ты ещё убедишься в этом. Помни, что твои необдуманные действия могут привести к войне между Фризией и Бургундией. Обещай мне, что ты никогда не дотронешься до этой девицы!
Зигфрид тяжело вздохнул.
– Хорошо… Я обещаю, матушка…
* * *В Ворбетамагус на судне, предоставленном королём фризов, отправились гонцы во главе с Хагеном. Букеларий должен был прибыть в Ворбетомагус и всё приготовить к встрече короля и его невесты. Гизельхар вопрошал Логоса: отчего его брат не погиб в путешествии? Он уже не раз примерял корону Бургундии и обдумывал, как расправится с камерарием, его будущим зятем, а Сибиллу сделает наложницей. А тут такая новость: Гунтар возвращается – жив, здоров, да ещё и с невестой! Теперь жди появления на свет законных наследников! Гизельхар отправился в лупанарий, дабы утопить свою горечь и ненависть в объятиях продажных гетер и вине.
Однако королева-мать Утта и Кримхильда выслушали рассказ Хагена с нескрываемым интересом и выказали определённую обеспокоенность. Неужели эта воительница, по сути, дикарка из племени ютов, сможет стать королевой и вести себя сообразно её новому статусу? Но Хаген с жаром уверял их, что Брунхильда действительно красива, добродетельна и бесстрашна, как и поют в своих песнях шпильманы.
Наконец настал день, когда Гунтар и Брунхильда ступили на землю Бургундии. Вслед за ними по сходням на пристань спустились «три Зигфрида» и Хаген. Королевская семья – Утта, Кримхильда, Гизельхар – едва сдерживали эмоции. Утта была рада видеть сына, Кримхильда истосковалась по Зигфриду и была готова броситься в его объятия, позабыв все приличия. Да и к чему они? Ведь она уже – невеста!
Гизельхар скрипел зубами от злости и ненависти. «И почему братец не сгинул в северных землях? – размышлял он. – Корона и Сибилла были бы моими…» Однако, превозмогая неприязненные чувства, Гизельхар, распахнув объятия, поспешил навстречу старшему брату.
– Мой король и дорогой брат! – фальшиво воскликнул он. – Как я рад твоему возвращению!
