Дмитрий Светлов - Медвежий замок
Норманн взобрался на самый нос и приказал подходить к корме замыкающего драккара. Вот и улыбнулась удача, кормчий выглянул и получил стрелу в лоб. В ответ послышался воинственный клич. Шушун с напарником метнули в парус сулицы, пробитая ткань начала расползаться, и вскоре на ветру заполоскали лоскутки и полоски. Мурманы спустили рею и повернули к берегу. Если не заметят стоящий в реке флот, Дидык возьмет их тепленькими. Подправили курс и погнались за вторым драккаром. Кто-то из врагов бессмысленно пускал стрелы, ориентируясь на их мачту. Норманн ждал, с правого борта виднелась удерживающая рулевое весло рука. Выстрел с двадцати метров, попал, драккар вильнул, а корабельщики снова метнули сулицы. Как и в первый раз, парус быстро превратился в лохмотья и опал вниз вместе с реей.
– Погоди, боярин! – крикнул Шушун. – Теперь наша очередь!
Норманн обернулся: у мачты стоял босой парень с топором за поясом. И правда, надо посмотреть, как правильно вести современный бой. Их драккар уверенно нагонял мурманов. Вот Шушун свистнул, парнишка шустро взобрался на мачту и с одного удара перерубил сегарс (хомут, которым рея крепится к мачте). Парус вместе с реем взвился воздушным змеем, но, придерживаемый шкотами, накрыл противников. Почти тотчас произошло столкновение. Корабельщики ловко перепрыгнули через борт и показали класс скоротечного боя. Мурманам не дали ни единого шанса, они даже не успели выбраться из-под накрывшего их паруса.
– Свеев грабили, – ткнув сапогом бесформенные медные лепешки, сказал Шушун.
– Богатая добыча! – зная новгородскую цену на медь, ответил Норманн.
– Многих потеряли. – Старшина показал на горку оружия и амуниции, что лежала в самом носу.
Норманн наклонился, переложил несколько топоров, нашел два меча, отбросил в сторону и встал. Еще одна легенда оказалась вымыслом: он-то был уверен, что норвежцы хоронят своих воинов вместе с оружием. Ан нет, доблесть и деньги во все времена шли разными дорогами.
– Ты почему дань не захотел брать? – спросил Шушун.
– Нет смысла, сегодня они заплатят, а завтра вернутся и возьмут вдвойне.
– Умно! – одобрительно воскликнул старшина.
– И не факт, что они заплатили бы.
– Да брось! Они со штевня сняли родовой знак.
– Разве? Я и не посмотрел! Был уверен, что страхолюдные головы снимают только дома.
– Нет, они снимают родовой знак, когда мирно идут, и дань безропотно платят. Сил отбиваться нет, чего тут упираться.
– Лучше все забрать, мурманы грабежом живут и выплаченную дань не забудут.
– Так ты сразу шел на бой?
– Да разве ты сомневался?
– А почему на штевень ничего не поставил? Они же помощи от тебя ожидали.
– Зачем врага заранее предупреждать?
– Что, крепко тебе насолили?
– Не спрашивай! Вся жизнь пошла наперекосяк.
Норманн посмотрел на берег, где всадники Дидыка гнали по берегу разбегающихся мурманов. Сейчас четырнадцатый век, «темные века». А что творится в двадцать первом веке? Где больше жестокости и обмана?
Ладьи с пленниками загнали в Лососенку, где старосты Конч и Кивач разделили между селянами привезенных рабов. Общий сход быстро превратился в свару с шутками и злобными оскорблениями. Норманн не вмешивался, он не знает жизни этих людей, их потребностей, как они зарабатывают себе на хлеб. Даже речи не понимает, воспринимая происходящее по эмоциональному накалу. Но вот один из мужиков сказал в адрес ядреной молодки что-то язвительное, народ засмеялся, а женщина тут же огрела охальника крепкой жердиной. Так и до всеобщей драки недалеко. Руслан подозвал Выга.
– В чем дело? Почему возникла ссора?
– Ерунда, Уроса требует себе крепкого мужчину. Муж погиб в бою с мурманами, а ей дают в помощь женщин.
– Позови ее сюда.
Вдова сразу растеряла воинственный пыл, как-то растерянно поклонилась и покорно склонила голову.
– Дети есть?
– Трое, старшему пять, младшему год, мне без мужчины не прожить.
– Иди за мной.
Норманн направился к берегу озера, где дружина разгружала трофейные лодки. Крики и веселые прибаутки разносились по всей округе, вскоре прояснилась причина хорошего настроения воинов. На захваченных драккарах нашли серебро, которое норвежцы уложили на самое дно, а сверху закидали бесформенными блинчиками меди.
– Знатная добыча, с полтонны, не менее, – на глаз определил юноша.
– Точно свеев грабили! – ответил Шушун. – Красная медь и серебро есть только на землях Иори.
– Неужели там нет крепостей? Вот так пришел и отобрал?
– Как не быть! Туда просто так не пройдешь. Явно засада была, мурманы умеют схитрить да в спину ударить.
Норманн взял два серебряных прутка, которые при ближайшем рассмотрении оказались обычной отливкой. Выходит, что расплавленный металл разливали по желобкам, а затем рубили на куски примерно одинаковой длины и веса.
– Эй! Дидык! Иди сюда! – заметив танцующего среди кучек серебра и меди воеводу, позвал Руслан.
– Знатная добыча! У прежнего боярина нам такое и не снилось! И с тобой за залог рассчитаемся, и себе обновок купим!
Оно и верно, десятина на всю дружину, иначе не избежать зависти и ссор.
– Я невесту привел, не найдется ли у тебя жениха.
– А я чем плох!
Воевода посмотрел в глаза женщине, низко поклонился и сказал:
– Выходи за меня, красавица! Я буду тебя любить, а ты мне детей рожать. Вдов я.
– И я вдова с тремя малолетками. Берешь? – И низко поклонилась в ответ.
– Беру!
Дидык обнял женщину, затем оба повернулись к Норманну, неожиданно густо покраснели и поклонились в пояс:
– Благослови, будь посаженым отцом.
– Благословляю, живите в мире и любви! – теперь уже покраснел парень и неловко перекрестил.
Сие действо не осталось незамеченным. Вокруг собрались дружинники, посыпались поздравления да шутки-прибаутки. Подошел и Нерль, снял кожаный шлем, поклонился и спросил:
– Боярин, а много ли здесь вдов?
– С Уросой семнадцать будет.
Воины вмиг забыли про новобрачных и гурьбой ринулись в деревню.
– Надо драккары готовить, думаю, двух хватит. Начинай, Шушун.
– По Онеге шалить будем?
– Много ли наберем? Мурманы здесь нечасто ходят.
– Зачем нам они? Дружина большая, а добычи может вовсе не оказаться. Купцов с Усть-Юга да Вятских поприжать можно.
– А князь?
– Они владимирского князя не признают, да и наши на вече Ивана не жалуют.
– Почему же его признали?
– С волока на Ламе прямой путь мимо Москвы. Чего не признать, если он обещал свободный проход.
– А в обход?
– Клязьму Владимир перекрыл, есть дорога через Протву да в Можайске кремль построили. Душат Новгород, не дают торговать.
