Последний из медоваров - Кейт Андерсенн
- Иди пей свою кислятину*, - сплюнул МакДауэлл тягуче и презрительно. Плевок шлепнулся бы мне на башмак, если б я не подвинула ногу. Гадство.
Я дернула плечом, чтоб рука тролля с нее упала. Нашелся защитник, тоже мне.
- Только после того, как ты набьешь свою суму дудками**, - сверкнула я глазами, дернула противный балахон на плечах и свернула в темноту лесных кустов.
* Имеется в виду сидр, в некоторой мере национальный английский продукт. ** Отсылка к английскому названию волынки: "трубная сумка" (bagpipes).
*** Тэм
- Только после того, как ты набьешь свою суму дудками.
И гусельница удалилась так гордо, что я даже не успел рассердиться насмешке над Нагорьем. Я хмыкнул. Такая не пропадет.
МакДауэлл рванул было за ней, но я остановил его:
- Остынь, - посоветовал я. - Глупо сердиться на равнинного, сам знаешь.
Никогда бы не подумал, что решу защитить одного из них. А это уже второй. Я посмотрел в просвет меж веток на кусок неба и вздрогнул: среди звезд я больше не вижу глаз Мэри. Кажется, они сверкнули мгновение тому из-под бровей гусельницы. Я мотнул головой и вздохнул. Что за идиотская мысль. Надо отправляться за Джоном, не то в лесу пропадет. Мэри бы не пропала. А гусельница пропадет.
МакДауэлл проскрежетал как медведь:
- Куда!
- Вернуть сопляка.
- Твой сопляк дал слово! Мужчины, - и тот фыркнул.
- Его дело, - пожал я плечами.
- Значит, вернется сам, - толкнул МакДауэлл меня в сторону спящих детей. Они прижались друг к другу, будто молочные ягнята. Я подложил руки под голову и стал искать в куске неба Ту Самую Звезду.
Со стороны огня бодро тянули Каледонский марш:
На диких вершинах мира, Где звезды сияют с небес, Всегда наши матери жили И мы останемся здесь. А кто уедет за море, Тот счастья не обретет. Умрет на чужбине, всеми забытый И под землей сгниет.
Тебе не стоило уплывать, Мэри... Впрочем, ты никогда не принадлежала к гордым каледонским горцам. Я погладил бороду: может, жизнь похожа на море? А мы бредем по холмам, как овцы, ничего не зная о нем. Нет, какой-то здесь подвох. Ты знала это, Мэри, верно? И потому ненавидела спокойную жизнь.
Гусельница тоже. Медовар и Рони тоже. И как я оказался здесь, с ними?.. Точно подвох.
В кустах что-то громко хрустнуло и раздался всплеск и вскрик. Адар вскинулся с лаем и бросился в кусты. Я подскочил, но, едва сделал шаг, один из МакДауэллов повалил меня на землю.
- Лежать, МакАлистер!
- Фо-а тебя в озеро утащи! - дернулся я безуспешно и двинул ему по лицу. Удар дал какое-то успокоение.
*** Терри
- Фо-а тебя в озеро утащи! - Двое горцев катались по земле.
Эти крики разбудят и мертвого! Я протер глаза и осторожно отцепил от себя руку Рони. Да. Мертвого разбудят, а сопящую малявку -- нет. Ей еще лапу в рот -- и будет настоящее дитя медведя.
- Уши отрежу! - прорычал один из этих дураков в юбках.
Ну, это надо же. А второй оказался пастухом Тэмом. Как ожидаемо. Гусельника не видно. Все шотландцы смотрят драку. Никто не заметит. Я могу тихо смыться...
"Даю слово мужчины". "Я узнала, где твой отец". "Пойдешь со мной, Терри, медовар".
Услышав голоса всех троих внутри себя, я испугался. Я никогда не чувствовал себя вот так связанным с кем-то и делал, что хотел. А теперь...
Я тихо вернул руку Рони на место и укутался в плед, словно так и надо. Она вцепилась в меня и забавно заворчала во сне. Теперь я не мог их бросить. Ведь, в конце концов, они оказались здесь из-за меня. И я должен охранять тех, кто решил охранять мою тайну. Просто так. Весь путь до Камбрии.
В голове снова болело и щелкало, и я разрешил себе: уснуть.
