История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства - Джон Джулиус Норвич
Велизарий с самого начала знал, что во второй своей итальянской кампании ему придется сражаться одной рукой: Юстиниан дал ему мало полномочий, выделил лишь небольшое неопытное войско и совсем не дал денег. Велизарий сделал все что мог. В течение года с прибытия в Италию летом 544 года он освободил Отранто и перестроил защитные сооружения в Пезаро, который вскоре выдержал решительную атаку готов. Однако Велизарий ясно понимал, как сильно изменилась ситуация за время его отсутствия: ныне враждебность к византийцам проявляли не только готы, но и практически все население. С теми силами, которые имелись в его распоряжении, он мог разве что сохранить византийское присутствие в Италии, но завоевать ее второй раз было совершенно невозможно. В мае 545 года он доверил Иоанну доставить Юстиниану письмо, в котором сообщал, что отчаянно нуждается в людях, лошадях, оружии и деньгах. На этот раз император отреагировал. В конце осени Иоанн вернулся с довольно большим войском, состоявшим из римлян и варваров, которым совместно командовали он сам и военачальник-армянин по имени Исаак. Почти одновременно с их прибытием армия Тотилы подошла к Риму и осадила город.
Перспективы были мрачные. Тотила контролировал все территории между Римом и морем, а его флот подошел к устью Тибра. Командующий императорским гарнизоном Бесса не сделал заранее никаких запасов продовольствия на крайний случай. Велизарий видел лишь одну возможность: быстро доплыть до устья Тибра, прорваться через готский флот, высадиться на берег и напасть на армию осаждающих с тыла. Пока Бесса будет отвлекать готов вылазками за стены города, Велизарий устроит десантную атаку на их тыл, проведя часть армии вдоль южного берега реки, а остальные в это время погрузятся на 200 кораблей, разобьют вражеский флот, а затем приплывут на выручку. На протяжении всей операции Исаак должен был отвечать за устье реки, приглядывать за резервными частями, за оставшимися судами и, что немаловажно, за Антониной, которая недавно приехала к мужу.
На деле Бесса не приложил никаких усилий, чтобы помочь Велизарию, но тот все равно отправился к Риму. Осыпая врага тучами стрел со своих палуб, его корабли медленно и с трудом продвигались вверх по реке. Они прорвались через огромную железную цепь, которую Тотила перекинул через русло в качестве дополнительной защиты, и уже подходили к Риму, когда пришла весть о том, что Исаака взяли в плен. Велизарий решил, что это может означать лишь одно: готы устроили внезапное нападение и отрезали его от моря. Более того, если в плен попал Исаак, значит, та же участь постигла и Антонину. Отменив приказ об атаке, Велизарий помчался обратно к побережью, где обнаружил, что Исаак, проявив вопиющее неподчинение приказам, атаковал готский гарнизон в Остии и сам пострадал от рук своих предполагаемых жертв. Кроме него и нескольких сопровождавших его солдат, все были целы, в том числе и Антонина.
Последний шанс был упущен, и судьба Рима была решена. Однако город так и не сдался. Ночью 17 декабря 546 года группа из четырех недовольных солдат гарнизона открыла Ослиные ворота, и войско готов хлынуло в город. Бесса немедленно сбежал, а с ним несколько римских патрициев. Оставшиеся искали убежища в церквах, пока Тотила не призвал своих людей к порядку, а затем медленно стали выходить оттуда, чтобы возобновить поиски пропитания, пока снабжение города не вернулось в нормальное русло. Прокопий рассказывает, что из всего населения в городе осталось лишь 500 человек. Хотя падение Рима не имело большого стратегического значения, в символическом смысле оно было крайне важным, так что Тотила немедленно предложил заключить мир и вернуться к тому положению дел, которое существовало в более благополучные времена. Предложение не приняли; однако, когда после нескольких месяцев сражений стало ясно, что война зашла в тупик, Велизарий решил отправить еще одно письмо императору. На этот раз его посланницей стала Антонина. У нее был прямой доступ к императрице, а через нее – к самому Юстиниану, так что мелким придворным сошкам не удастся от нее отделаться. Примерно в середине лета 548 года она отправилась в Константинополь, но по прибытии застала город в глубочайшем трауре – Феодора умерла. Император был вне себя от горя и не желал никого видеть. Все, чего удалось добиться Антонине, – это отданный ее мужу приказ возвращаться. Если поражение в Италии было неизбежным, то она не желала, чтобы в нем винили Велизария.
В начале 549 года Велизарий вернулся в столицу. Вторая итальянская кампания не принесла ему ничего, кроме пяти лет напряжения и разочарований; однако он спас Италию для империи, пусть и временно. Если бы не он, византийцев изгнали бы оттуда еще в 544 году. Благодаря ему были заложены основы для повторного завоевания, которые дали его давнему сопернику Нарсесу (получившему все средства, о которых тщетно просил Велизарий) возможность одержать победы и обрести признание, полагавшееся самому Велизарию.
Юстиниан приветствовал своего полководца, словно давно потерянного друга. Долгие годы между двумя мужчинами стояла Феодора, которая постоянно отравляла разум мужа и настраивала его против Велизария. Император никогда по-настоящему ей не верил, но ей все же удалось внушить ему смутное чувство недоверия. С ее смертью это чувство быстро исчезло. Однако даже Велизарий не смог убедить императора обеспечить необходимые средства для финальной атаки на Тотилу. Юстиниан вновь был занят другими заботами, и заботы эти вновь носили богословский характер.
Проблемы начались в 543 году, когда некий монофизит-фанатик по имени Иаков Барадей, служивший епископом при изгнанном патриархе Александрийском, приступил к выполнению миссии по возрождению монофизитства по всему Востоку. Он вдоль и поперек объездил Сирию и Палестину, Месопотамию и Малую Азию, рукоположив около тридцати епископов и посвятив в духовный сан несколько тысяч священников. Юстиниан оказался в затруднительном положении. Он не смел выступать против монофизитов при их нынешних настроениях, но в то же время на Западе его уже критиковали за бездействие перед лицом новой угрозы; поэтому он решил подвергнуть публичному осуждению не монофизитов, а тех, кто занимал другой конец теологического спектра, – несториан. После Эфесского собора 431 года на территории империи их почти не осталось, так что нападки на них имели мало значения; однако несториан одинаково сильно не любили как монофизиты, так и ортодоксы, и такое заявление могло бы разрядить обстановку. В 544 году император издал эдикт, обличающий три конкретных проявления ереси, известные как «три главы». Однако монофизиты не унимались, а западные епископы кипели от ярости. Любые нападки на несториан, громогласно заявляли они, могут послужить лишь на пользу монофизитам. Патриарх Мена был немедленно отлучен от церкви.
Юстиниан встревожился всерьез. Тогда, когда он отчаянно нуждался в поддержке против Тотилы, он умудрился восстановить против себя всю
