Луи Бельмар - Охотник на тигров
И действительно, как бы в оправдание опасений Кальделаса, крыло его, сильно ослабленное посланным Регулесу подкреплением, оказалось не в состоянии противостоять отчаянному натиску Галеано. Это крыло вскоре же подалось назад, ряды его смешались и ударились в бегство.
Ослепленный яростью, Кальделас повернул своего коня и, предоставив полковнику Трэс-Вилласу собирать рассеявшихся в разные стороны солдат, сломя голову помчался туда, где шла борьба между Регулесом и Трухано.
В это время дон Корнелио, стараясь как можно дальше держаться от мест сражения, объезжал кругом большое маисовое поле, находившееся в одной стороне равнины и немного возвышавшееся над нею. Высокие стебли маиса совершенно загораживали ему вид на окрестности. Благодаря этому, офицер поневоле неожиданно очутился почти лицом к лицу с целым отрядом испанского войска.
Едва помня себя от испуга, храбрый по недоразумению воин поспешно повернул лошадь и бросился назад на перекресток, с которого попал к маисовому полю. Пока наш воин, стоя на этом перекрестке, раздумывал, какой из двух путей выбрать, он увидел несшегося прямо во весь опор испанского офицера, с сильно возбужденным видом и пистолетом в руке, изрыгавшего целый поток проклятий.
Наш храбрец, разумеется, вообразил, что офицер имел намерение напасть на него. Это следовало предупредить. Наэлектризованный отчаянием, храбрый воин ринулся навстречу неожиданному противнику и, очутившись с ним лицом к лицу, сильным ударом копья в грудь пронзил его насквозь. Испанский офицер свалился на землю и тут же испустил дух. Это был генерал Кальделас.
С другой стороны поля до ушей экс-студента вдруг донесся чей-то горестно-гневный возглас. Не останавливаясь, чтобы узнать, кто испустил этот возглас, храбрец поспешил дальше, вокруг линии расположения испанских войск.
Однако испытания воина поневоле этим не кончились. Он услышал за собой погоню и, оглянувшись, увидел другого неприятельского офицера, конь которого несся вихрем, едва касаясь копытами земли, словно крылатый. Бывшему богослову вдруг пришел на память апокалипсический зверь, и он был уверен, что этот зверь послан, чтобы наказать его за участие в богопротивном восстании против законной власти. В неописуемом ужасе он бросил стеснявшее его копье и стал понукать свою лошадь, которая и без того неслась во весь дух.
Но «апокалипсический зверь» настигал его. Вскоре голова этого страшного зверя очутилась на одном уровне с седельной лукой беглеца. В то же время он почувствовал себя схваченным за ворот сильною рукой, поднятым на воздух и переброшенным поперек седла его преследователя. Перед испуганными глазами беглеца сверкнул кинжал, принятый им за огненный меч карающего архангела. В паническом страхе несчастный зажмурил глаза, вполне уверенный, что пробил его последний час. Но вдруг рука, державшая кинжал, опустилась и чей-то очень знакомый голос воскликнул:
— Ба! Да это дон Корнелио Лантехас?
Открыв глаза, изумленный экс-студент увидел над собою удивленное лицо дона Рафаэля Трэс-Вилласа.
С своего наблюдательного пункта Морелос видел стычку Лантехаса с испанским офицером, собственно, с совершенно случайно наткнувшимся на капитана генералом Кальделасом, спешившим, как мы знаем, по собственному делу и сослепу даже не обратившим внимания на Лантехаса.
— Смотрите, смотрите, господа, — говорил Морелос окружающим, — стычка между нашим капитаном Лантехасом и испанским генералом Кальделасом!.. Какой великолепный удар! Одним движением руки он свалил с лошади самого храброго из наших противников!.. Ура! Мы победили! Испанцы остались без своего мужественного вождя, как овцы без пастыря, и бросились в бегство!.. Ну, милостивый государь, — обратился он к одному из своих офицеров, — неужели вы и теперь будете утверждать, что храбрость и доблесть капитана Лантехаса — только кажущиеся? Надеюсь, что настоящий его подвиг, совершенный им на глазах у всех, заставит, наконец, вас сознаться в вашем ошибочном мнении относительно этого действительного храбреца, повинного лишь в излишней скромности.
Офицер что-то проворчал и отвернулся в сторону битвы. Морелос замолчал и тоже принялся вновь наблюдать за сражением, которое подходило к концу и, видимо, клонилось в пользу мексиканцев.
— Ну, дело кончено! — немного спустя воскликнул с торжеством Морелос. Неприятель в беспорядке отступает… Галеано и Трухано его преследуют… Победа наша полная, и ею мы обязаны, главным образом, доблестному капитану Лантехасу… Но где же он? Неужели, по свойственной ему скромности, куда-нибудь спрятался? Это с него станется… Ну, потом, когда он найдется, я поблагодарю его и постараюсь достойно вознаградить за совершенный им подвиг. А теперь мы можем удалиться отсюда туда, где наше присутствие еще нужнее, чем здесь. Трубить сбор всех частей!
Пока к Морелосу собирается рассеянное по равнине его войско, мы вернемся к мексиканскому капитану Лантехасу и испанскому полковнику Трэс-Вилласу.
Последний, как мы уже знаем, был поражен сильным изумлением, узнав в своем пленнике человека, с которым когда-то находился в дружеских отношениях, человека мирного, даже робкого, готовившегося к духовному сану, всего более подходившему к его натуре.
«Как мог этот бледный, слабый, нежный юноша одним ударом убить такого сильного и храброго человека, как Кальделас, перед взглядом которого он сам должен был бы умереть от страха? Уж не означает ли эта неестественность, что наше дело — неправое?» — думал он, глядя на пленника, и сказал ему вслух:
— Благодарите Бога за то, что вы попали в руки человека, которому приятные воспоминания о былых встречах с вами не позволяют отомстить вам за смерть генерала Кальделаса, павшего от вашей руки.
— Как… это был генерал Кальделас?! — с искренним удивлением и сожалением вскричал экс-студент, не знавший в лицо нечаянно убитого им противника. — О, как я сожалею!.. Но что же было мне делать? Ведь он летел прямо на меня с пистолетом в руке! Я думал только о том, чтобы защититься… Это вышло против моей воли.
Искренность тона, которым ответил пленник, вполне убедили Трэс-Вилласа, что экс-студент действительно нисколько не повинен в сознательном убийстве Кальделаса. Но его продолжало удивлять превращение богослова в военного.
— Хорошо, я верю вам и отпускаю вас, — сказал он, помогая пленнику спуститься с своего коня. — Но мне очень хотелось бы узнать, как могло случиться, что вы из студента-богослова превратились в офицера инсургентской армии?
— Тоже против своей воли, — с такою же искренностью печально ответил Лантехас. — Меня заставили…
