Густав Эмар - Степные разбойники
— Так вперед! Бог поможет нам.
— Мне кажется, что совет, который нам дает Моокапек, действительно хорош, — сказала донья Клара, слушавшая весь этот разговор с большим вниманием, — и мы должны следовать ему.
В ответ на это Орлиное Перо поклонился, и по губам его пробежала улыбка удовлетворения.
— Пусть будет так, как вы того желаете, — сказал охотник, обратившись к молодой мексиканке. — Так в путь, без дальнейшего замедления!
В эту минуту дважды раздался крик сороки.
— Что такое? — воскликнул охотник. — Что-нибудь новенькое? Шоу зовет нас.
Все мужчины взялись за оружие и поспешно направились в ту сторону, откуда раздался сигнал.
Донья Клара и Солнечный Луч одни остались в кустах. Не зная тех мотивов, которые руководили молодой индианкой в ее поступках, донья Клара, тем не менее, женским чутьем угадывала, что она действовала под влиянием искреннего, доброго чувства и была им действительно предана, поэтому она отнеслась к ней с уважением и с сердечной теплотой. Зная, впрочем, ту алчность, которая гнездится в глубине сердца каждого краснокожего, она сняла с своей руки браслет и надела его на руку индианки, которая была вне себя от радости, получив этот прелестный подарок.
— Пусть Белая Лилия будет спокойна, — сказала она донье Кларе своим мягким и приятным голосом, — она — сестра моя. Я спасу ее и воинов, которые ее сопровождают.
— Благодарю, — сказала на это донья Клара, — сестра моя добра, она жена великого вождя. Я всегда буду ее другом. Как только я встречусь с моим отцом, я сделаю ей подарки гораздо лучшие, чем этот.
Индианка от радости стала хлопать своими миниатюрными ручками.
— Что такое здесь происходит? — спросил Валентин, подходя к Шоу, который лег на землю, держа ружье наготове и стараясь вглядеться в окружавший его туман.
— Не знаю, — ответил тот простодушно, — но что-то необыкновенное происходит вокруг нас. Я вижу на реке какие-то движущиеся тени и не могу ничего разглядеть из-за тумана, я слышу плеск воды. Мне кажется, индейцы намереваются атаковать нас.
— По всей вероятности, это так, — сказал Валентин. — Это их обыкновенная тактика — индейцы всегда нападают на неприятеля врасплох. Надо следить за ними, а главное, не спускать глаз с нашей пироги.
В эту минуту из тумана выплыла какая-то темная масса и тихо и бесшумно поплыла по реке.
— Вот они! — сказал Валентин.
Охотники еще глубже зашли в кустарники. Валентин не ошибся: к ним действительно приближались индейцы. Когда апачи были всего в нескольких саженях от берега острова, их встретило пять почти одновременно раздавшихся ружейных выстрелов. Апачи были далеки от мысли ожидать такой недружелюбной встречи, они рассчитывали застать своих врагов погруженными в глубокий сон. Увидев, что они ошиблись в своем предположении, они с минуту колебались, но затем стыд перед отступлением заставил их забыть об осторожности и продолжать продвигаться к острову.
Лодка эта была авангардом отряда, состоящего из двенадцати таких же суденышек. Все они были еще скрыты в тумане и ждали результата нападения людей, сидевших в первой лодке. Воины должны были, в случае если охотники окажутся на ногах, тотчас же отступить к берегу, что они и сделали. Первой лодке было отдано вождями то же приказание, но потому ли, что сильное течение непроизвольно несло ее к острову, или же, что было более вероятно, индейцы намеревались отомстить за своих, но только они продолжали плыть вперед.
Валентин приказал не препятствовать им высадиться. Индейцы выскочили на берег и, размахивая оружием, с воинственными криками уже хотели броситься вперед, но были мгновенно сброшены в воду ружейными прикладами и перебиты, прежде чем успели сделать хоть несколько шагов по берегу.
— А теперь, — сказала хладнокровно Валентин, — мы можем быть спокойными всю ночь. Я знаю индейцев, они не возобновляют неудачной атаки. Потрудитесь, дон Пабло, предупредить донью Клару, Шоу и сашема корасов, чтобы они приготовились к отплытию с острова.
Курумилла уже выдвинул пирогу на более удобное место и вскочил в нее. Вдруг, к крайнему своему удивлению, он заметил, что пирога стала довольно быстро отплывать от берега и, высвободившись из водорослей, поплыла еще быстрее, держась совершенно определенного направления.
Изумление Курумиллы возрастало с каждой минутой. Наконец, желая узнать причину этого странного явления, он встал и подошел к носу лодки. Тут для него все стало ясно.
Веревку, которой пирогу привязывали к берегу, крепко держал в зубах индеец-апач. Он плыл в направлении своего лагеря, увлекая за собою лодку.
— Брат мой устал, — сказал Курумилла с иронией, прикоснувшись к плечу воина, — пусть даст он теперь мне управлять лодкой.
— О-о-а! — воскликнул индеец, выпустив изо рта веревку и нырнув вслед за тем в воду. Курумилла бросился за ним. В течение нескольких секунд под водой происходило какое-то движение. Наконец на поверхности ее появились оба индейца. Курумилла держал апача за горло. Но вот Курумилла выхватил нож, вонзил его дважды в сердце своего врага, затем снял с апача скальп и, бросив труп его в воду, забрался в пирогу и стал грести по направлению к острову.
— Э-э! — сказал, смеясь, Валентин. — Откуда это вас принесло, вождь? Я считал вас погибшим.
Курумилла, не говоря ни слова, указал Валентину на окровавленный скальп, висевший у него на поясе.
— Так! Теперь я понимаю, — сказал Валентин, — брат мой — великий воин, никто не выскользнет из его рук!
Индеец гордо усмехнулся. Тем временем все маленькое общество уже собралось на берегу и, пересев в лодку и вооружившись веслами, тихо поплыло по реке.
Сердца этих смелых людей бились тревожно. Они не смели еще надеяться на удачу своего смелого предприятия.
ГЛАВА XVII Индейское гостеприимство
Попытка охотников обратиться в бегство не только не могла быть названа безнадежной, но, напротив, имела очень много шансов на успех. Когда апачи становятся лагерем на виду у неприятеля, они не имеют обыкновения принимать какие бы то ни было меры к охране этого лагеря, они делают это только в том случае, когда силы противника значительно превышают их собственные, да и тогда ограничиваются лишь тем, что расставляют в нескольких пунктах часовых, которые до такой степени невнимательно относятся к своим обязанностям, что ничего не стоит снять их с постов. Следствием всего этого является то, что апачи очень часто подвергаются неприятельскому нападению, что, однако же, не делает их более осторожными.
В том случае, о котором мы повествуем, апачи были всего на несколько верст удалены от своего селения и имели в своем распоряжении более восьмисот отборных воинов, и им в голову даже не могло прийти, чтобы те пять человек, которые укрывались на острове, не имея в своем распоряжении средств для переправы, предприняли попытку вырваться из ловушки. А потому, после того как они оказались обманутыми в своем расчете застать бледнолицых врагов спящими, они сами улеглись — кто вокруг костров, а кто в палатках — и стали терпеливо ждать утра, чтобы атаковать врага, напав на него со всех сторон.
