Рона Шерон - Королевская кровь
— Ну, так не дразни. — Майкл, голова которого после бессонной ночи отказывалась соображать, вдруг вспомнил блестящий совет, данный ему накануне вечером ее высочеством принцессой Рене де Валуа. — Кстати, сегодня я намерен повидаться с графом Вустером, чтобы обсудить вопрос о моем размещении. Так что можешь быть спокоен, к закату я рассчитываю переселиться в светлую и чистую комнату с мягкой постелью.
— Ну–ну! Молодежь учится на ходу! Но мне почему–то кажется, что какая–то умненькая птичка напела тебе на ушко о том, как следует себя вести при дворе. Не подскажешь, кстати, которая? Малиновка или синяя птица счастья с королевскими лилиями?
— Синяя птица.
Но больше она уже никогда не заговорит с ним. Она хотела танцевать с ним, защитить его, подарить ему поцелуй примирения, а он с презрением оттолкнул ее от себя, вознамерившись сыграть роль героя, спасителя короля и Отечества! Ну вот, он расстроил заговор, отобрал у герцога его кинжал, но так и не снискал лавры победителя. Никто не знал о его триумфе, за исключением принцессы Рене. Синей птички счастья.
— Почему ты качаешь головой?
— Удивляюсь собственной тупости.
— О нет! — Стэнли нахмурился. — На твоем месте я не стал бы распускать перед ней хвост, малыш. Пустая трата времени и сил. Ее король не скажет тебе за это «спасибо». Да и наш тоже. Она как красивая картина, которой лучше любоваться на расстоянии.
Майкл вдруг ощутил, что его охватывает глупое, какое–то щенячье упрямство, но сдаваться не собирался. Юноша хотел заявить Стэнли: ему плевать, кто ее отец. Однако, как ни печально признавать, Стэнли был прав. Майкл вздохнул. Вокруг достаточно английских девиц, способных помочь ему погасить жар в чреслах, который так некстати разожгла синяя птичка счастья. «Очаровывай, но не люби; позволяй любить себя, но не влюбляйся сам». Здравый и разумный совет.
Рядом протяжно простонал Стэнли, и внимание Майкла переключилось на всадника, направлявшегося к ним.
— Гастингс, как поживаете?
Сэру Джорджу Гастингсу не требовалось особого приглашения, и он с жаром принялся перечислять многочисленные подвиги, совершенные им на границе с Уэльсом во славу своего шурина, герцога Бэкингема. «Боже мой, какой унылый и беспардонный хвастун», — с тоской отметил про себя Майкл. Супруг Анны. Неудивительно, что она искала утешения на стороне.
К счастью, король Генрих избавил их от докучливого собеседника.
— Вот он! — Его величество указывал на лесистый холм к северо–востоку от них.
Олень–самец приподнял золотистую шею, увенчанную благородной головой, из зарослей кустарника и посмотрел на опасных соседей. В лучах утреннего солнца Майкл отчетливо разглядел, как округлились от страха его большие влажные глаза, а сердце, наверное, учащенно забилось. Внезапно олень сорвался с места. Король тронул коленями бока своей гнедой кобылы, посылая ее в галоп. Свита устремилась вслед за Генрихом, подбитые мехом плащи трепетали на ветру, подобно крыльям гигантских птиц, громкие крики и залихватский посвист разнеслись окрест, давая понять всем, кто мог наблюдать за ними, какие они опытные и отчаянные охотники.
Король и его приближенные упорно преследовали оленя, держа под рукой луки, вплоть до самого берега неширокого ручья, где гончие потеряли его след. Взбешенные псы яростно прыгали на болотистом берегу, облаивая ни в чем не повинные воды.
Когда Майкл натянул поводья, останавливая Архангела, с верхушек деревьев на другом берегу с шумом взлетела стая птиц. Король Генрих гневно потребовал ответа от своего главного егеря:
— Почему олень сумел ускользнуть от нас?
— Никогда не видел ничего подобного, сир, — извиняющимся тоном промямлил тот. — У него как будто выросли крылья, и он попросту растаял в воздухе. Должно быть, что–то напугало его, ваше величество.
— Видишь? Говорил же я тебе, чтобы ты умылся, — весело ухмыльнулся Стэнли.
Но Майкл не обратил внимания на дружескую насмешку. Напрягая все свои чувства, он всматривался и вслушивался в окружающий мир: вот белки с шумом порскнули с ближних деревьев, кролики испуганно попрятались по норкам, кузнечики со стрекотом разлетались в разные стороны. Создавалось впечатление, что весь животный мир в страхе разбегался кто куда. И вскоре странная, какая–то сверхъестественная тишина обступила короля и его спутников.
— Надо было побеспокоиться заранее и хотя бы оградить оленя флажками, — презрительно бросил всадник справа от Майкла. А потом, развернувшись к нему и понимающе улыбнувшись как мужчина мужчине, добавил, явно имея в виду егеря: — Безмозглый осел.
Стэнли с готовностью ухмыльнулся во весь рот.
— Вижу, с тех пор как вы удалились на жительство в деревню, ваше знаменитое охотничье искусство обрело новые, простоватые и мужицкие грани, ваша светлость. Мы ведь собрались здесь, чтобы подстрелить оленя, а не затравить его собаками.
Всадник весело расхохотался.
— Моя светлость благодарит тебя за то, что ты счел возможным поделиться со мной своей безграничной мудростью и проницательностью, но, как ты только что резонно заметил, Стэнли, мы собрались здесь, чтобы подстрелить оленя, а не гоняться за ним весь день, вынюхивая его следы в траве, как гончие собаки.
— Неудивительно, что бедное животное сочло, что жизнь дороже завтрака. Майкл, позволь представить тебе моего давнего соратника по оружию, развлечениям и походам по тавернам, Чарльза Брэндона, герцога Саффолка. А это Майкл Деверо, вассал и наследник графа Тайрона.
Саффолк развернулся в скрипнувшем кожей седле и протянул Майклу затянутую в перчатку руку.
— Тайрон, значит? Не имел удовольствия быть с ним знакомым. Очевидно, милорд Тайрон готовит вас к управлению островом. Не хотел бы я оказаться на его месте. Скажите–ка, это не фляжка ирландской огненной воды булькает у вас в седельной сумке?
— Виски? — Майкл понимающе ухмыльнулся. — Нет.
— Жаль. Стэнли, ты случайно не знаешь какую–нибудь ирландскую таверну, в которой подают этот золотистый яд?
— Ни одна из них не подойдет вашей светлости. Вас ведь выгнали уже отовсюду.
Саффолк улыбнулся Майклу.
— Как приятно сознавать, что ты преуспел хоть в чем–то, не прав да ли?
Майкл улыбнулся герцогу в ответ. Насколько он помнил, Чарльз Брэндон был сыном знаменосца, которому близкие отношения с королем Генрихом позволили получить титул герцога и руку принцессы.
Король, между тем, начал нервничать и не находил себе места от беспокойства. Он уже отправил пеших егерей прочесать лес вдоль берега речушки, чтобы попытаться найти удравшего оленя или хотя бы его следы.
