Оливер Боуден - Черный флаг (ЛП)

Когда я занял место в ожидании Боннета, который пропал, чтобы встретиться со своим человеком, на меня исподлобья взглянул грязный, пьяный палубный моряк. Возможно, ему не нравился один мой вид — после Блэйни я привык к такому — или, может, он был сторонником справедливости, который неодобрительно отнесся к тому, что я отхлебнул эля уснувшего пьяницы.

— Я могу тебе чем-то помочь, друг? — спросил я, чуть опустив край кружки.

Матрос причмокнул.

— Забавно встретить валлийца глубоко в стране даго, — невнятно сказал тот. — Я сам англичанин, жду своего часа, пока следующая война не призовет меня к исполнению службы.

Я скривил рот в улыбке.

— Ну и счастливчик же этот король Георг, да? С таким-то засранцем, несущим его флаг.

Тот аж сплюнул.

— Эй, лодырь, — сказал он. На его губах заблестела слюна, когда он, вытянувшись вперед, выдохнул на меня кислый запас пойла недельной давности. — Я ж тебя видел раньше, да? Ты ж дружбан тех пиратов в Нассау, иль нет?

Я замер и бросил взгляд в сторону Боннета, стоявшего спиной ко мне, а затем осмотрелся вокруг. Не было похоже, что кто-то услышал. Я не взял в счет пьянчугу рядом со мной.

Он подался вперед, еще ближе к моему лицу.

— Это ты же? Это…

Его голос стал раздаваться громче. Пара моряков за столом неподалеку покосились в нашу сторону.

— Это ты, так ведь? — Он почти сошел на крик.

Я встал, схватил его, корчащегося, из-за стола и швырнул к стене.

— Заткни свою пасть, пока я не всадил в нее пулю. Понятно?

Моряк неопределенно взглянул на меня. Если он и услышал меня, то не подал виду.

Вместо этого он, прищурившись, сфокусировал зрение и сказал:

— Эдвард — тебя же так звать?

Дерьмо.

Самый надежный способ заткнуть трепача в тавернах Гаваны — это удар ножом поперек горла.

Другие способы включают в себя удар коленом в пах и метод, который выбрал я. Я ударил лбом в лицо, и его дальнейшие слова скончались на смертном одре сломанных зубов; моряк соскользнул на пол и не шелохнулся.

— Ты, ублюдок, — услышал я сзади и, обернувшись, увидел второго краснолицего моряка. Я расправил руки. Эй, я не хочу проблем.

Но этого было недостаточно, чтобы предотвратить удар правой рукой по моему лицу, и затем уже я пытался всмотреться сквозь багровую занавесь боли, стрелявшую со дна глаз, когда прибыли еще двое членов экипажа. Я качнулся и ударил противника, что дало мне несколько драгоценных секунд прийти в себя. Что касается той стороны Эдварда Кенуэя во мне, которую я закопал поглубже, то я тогда извлек его, потому что куда бы ты не отправился, будь то в Бристоле или Гаване, драка в пабе всегда останется дракой в пабе. Говорят, повторение — мать учения, бойцовские навыки, отточенные во время пустой растраты молодости, взяли верх, и вскоре эти трое валялись в стенающей куче рук, ног и обломков мебели, годной разве что для топки.

Я все еще отряхивал с себя пыль, когда раздалось "Солдаты!" В следующий миг я уже занимался двумя вещами: во-первых, побегом со всей мочи сквозь улицы Гаваны, чтобы сбежать от вооруженных людей со свекольными лицами, при этом, во-вторых, стараясь не заблудиться.

Мне удалось и то, и это, и позже я вновь встретился с Боннетом в таверне, но узнал, что солдаты не только конфисковали его сахар, но и сумку, что я взял у Дункана Уолпола. Сумку, которую я собирался отнести Торресу. Дерьмо.

С потерей сахара Боннета я мог смириться. Но не с потерей сумки. 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Гавана — это то место, где ты можешь околачиваться без дела, не привлекая лишнего внимания. И это в самый обычный день. В день, когда вешали пиратов, от тебя не только ждут, что ты будешь слоняться на площади, где проводят казни, но и чертовски это поощряют. Союз между Англией и Испанией может и был далеко не простым, но были пункты, в которых обе стороны соглашались. Один из них заключался в том, что обе ненавидели пиратов. Второй — в том, что обеим нравилось видеть пиратов повешенными.

И вот на эшафоте перед нами стояло трое буканьеров со связанными руками, они глядели большими, испуганными глазами через силки перед ними.

Недалеко стоял испанец, которого называли Эль-Тибурон — огромный бородатый мужлан с мертвыми глазами. Человек, который никогда не говорил, потому что не мог: он был немым. Я перевел взгляд с него на приговоренных, и понял, что я не мог смотреть на них, я думал: "Кабы не милость Божия, так шел бы и я…"

Мы пришли не за этим, во всяком случае. Боннет и я стояли спиной к обесцвеченной от ветров стене, притворяясь, будто мы просто прохлаждались и ждали казни, и будто мы были совсем не заинтересованы в разговоре сплетничавших испанских солдат неподалеку. О, нет, конечно же нет.

— Ты все еще хочешь просмотреть груз, который мы конфисковали прошлой ночью? Говорят, там были несколько ящиков английского сахара.

— Ага, то, что взяли у барбадосского торговца.

— Дункан, — чуть шевеля губами, произнес Боннет, — они говорят о моем сахаре.

Я взглянул на него и кивнул в знак благодарности за перевод.

Солдаты дальше начали обсуждать драку в таверне. Тем временем испанский офицер со сцены начал объявлять о казни трёх мужчин, об их преступлениях, и торжественно завершил со словами:

— Таким образом, вы приговорены к смерти через повешение.

По его сигналу Эль-Тибурон потянул за рычаг, люк открылся, тела упали, и толпа охнула.

Я заставил себя взглянуть на три качавшихся трупа, задержав дыхание на случай, если то, что мне говорили о поносе, окажется правдой. Эти тела будут выставлены напоказ на виселице по городу. Боннет и я уже видали такие в путешествиях. Они не терпели пиратов здесь и хотели, чтобы об этом знали все.

Мне было жарко в робе, но тогда я был благодарен за маскировку.

Мы ушли, наша экспедиция к эшафоту дала нам информацию, которую мы искали. Товар был в Кастильо. Значит, туда нам и было нужно. 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Перед нами выросла бескрайняя стена из серого камня. Она действительно загораживала солнце, или это была всего лишь иллюзия? В любом случае, нам было холодно в ее тени, мы чувствовали себя заблудившимися, как два брошенных ребенка. Что стоит сказать о кубинцах, или об испанцах, или кто бы там ни отвечал за построение огромного Castillo de los Tres Reyes Magos del Morro, они знали, как надо строить запугивающие крепости. Ее построили около ста пятидесяти лет назад, чтобы она еще и простояла, и казалось, она все еще будет на своем месте через следующие сто пятьдесят лет. Я перевел взгляд с нее на море, и представил, как ее обстреливают с бортовых пушек мановаров. "Какой след оставят стальные шары установленных орудий?" — подумал я. "Почти никакой".