Майкл Гир - Люди Волка
Она моргнула. Знакомая, не утихшая за годы боль проснулась в ее сердце.
Долго из-под руки глядела Цапля в казавшуюся вечной бурную тьму, наконец опустила ладонь.
— Слишком поздно, — вздохнула она. — Судя по виду, замерз насмерть.
14
Цапля пнула пса в ребра и кашлянула. — Встать! — приказала она. — Искать. Тот поднялся на ноги и заскользил по снегу. Мамонтовый след. Небось старый бык шел к горячим ключам. А мальчик шел по следу.
— Черный! Назад! — приказала она, подойдя к лежащему на земле человеку. Он был жив; она помогла ему встать. Он еле шел, шатаясь от слабости, опираясь на плечо старой колдуньи.
Пес послушно побежал прочь, мелькая черным пятнышком на снегу.
Они пошли дальше. Она шаталась, но старалась держаться прямо. Даже через много слоев одежды она чувствовала на ощупь его кости. Изголодался. Шаг за шагом они продвигались вперед, а впереди бегал вперед-назад, обнюхивая сугробы, Черный.
Часом позже, обессилев вконец, они пересекли горный гребень. Незнакомец падал на ходу, чуть не свалив ее с ног. Тяжело дыша, она за ворот стянула его вниз по тропе.
Он отчаянно дрожал.
— Да неужто ты помрешь после всех этих моих трудов? — пробормотала она.
Стянув рукавицу, она окоченевшими пальцами расстегнула его парку. Собаки принюхивались, чуя ее беспокойство.
Задубевшая кожа расстегивалась с трудом. Цапля склонила голову и обнюхала тело незнакомца. Тяжелый запах застарелого пота ударил ей в ноздри. Стуча зубами, она стянула с него остатки одежды и разделась сама. Положив его на камни, она стала омывать его горячей водой из своих ключей.
Струя пара причудливо извивалась на ветру и собиралась в белое облачко, бросавшееся в глаза на фоне непроглядной ночной темени. Их тела окутывала теплая влага. Старуха держала незнакомца. Странно и непривычно ей было ощущать в своих руках человеческую плоть! Приподняв над водой его голову, она вслушивалась в его дыхание. Кажется, оживает…
— С тобой все в порядке. Ты в безопасности. А теперь скажи, что ты здесь делаешь?
Мальчишка что-то забормотал, хрипло, неразборчиво. Во тьме она разглядела его растерянные глаза. Она знала этого мальчика!
Какая-то струна в душе ее натянулась.
— Как давно это было… — прошептала она. — Наконец-то ты пришел.
На следующий вечер Цапля вылезла наружу из своей пещеры. Юноша только удивленно поглядел ей вслед. Он был погружен в свои собственные раздумья. Она пока что не хотела его беспокоить, но вскоре придется.
Дойдя до окутанных туманом камней на краю заводи, она внезапно остановилась. Старый мамонт стоял на берегу, втягивая воду хоботом и поливая свои шерстистые бока.
— Опять пришел, а? Ты привел ко мне человека, знаешь? Пошел по твоим следам и вот — явился сюда.
Мамонт изо всех сил втянул воздух. Цапля вздохнула и что-то прошептала себе под нос. Он всегда приходит перед бурей. Это такая же верная примета, как пение ржанки, — перед бурей эти огромные животные спускаются в эту долину попить горячих вод и искупаться в кипящей заводи. Она понимала, почему это происходит, — кости мамонтов ноют перед бурей. Ее собственные тоже ныли.
Она ждала, тихонько разговаривая со своими собаками, сидевшими настороже подняв уши. Приказав животным сидеть смирно и молчать, она медленно подошла поближе к мамонту.
Они были давно знакомы и доверяли друг другу — она и старый мамонт — и старались не заходить на территорию друг друга. Она стояла на краю скалы и следила за неподвижным взглядом мамонта, стоявшего по брюхо в горячем пару. Он задирал хобот и брызгал из него водой, будто запах минеральных ключей был ему неприятен.
Под защитой этих скал ветер не был ей страшен. Только снежные хлопья сыпались с неба в долину, тая на горячих камнях. Внезапно из тумана появились карибу. Молодые самцы с пробивающимся единственным рогом раздраженно трясли головами, словно желая сбросить выступивший на макушках дюйм кости. Карибу осторожно стали пить воду, чувствуя, что Цапля их не тронет.
Черный тревожно заерзал. Она приказала ему сидеть смирно. Белая приняла низкую стойку, уставясь на карибу.
Старый мамонт поднял хобот и затрубил. От его огромных ног расходились волны к песчаным берегам заводи. Белесый туман, поднимавшийся над водой, почти скрывал его от глаз Цапли. Патриарх мамонтового стада грациозно передвигал свои ноги, похожие на стволы огромного дерева. Водяные брызги окружали его. Вода Ручьями стекала с его красновато-бурой шерсти.
— Да, — вздохнула Цапля. — Поспешай-ка к своим самочкам. Сколько их нынче у тебя? Трое? И двое детенышей? Держись, старик. Наступает Долгий Свет. Придет сюда зеленая молодежь, захочет прогнать тебя, а самочек твоих взять себе.
Мамонт повернулся, поглядел на нее и вновь затрубил.
— Иди, иди, — помахала она ему рукой. — Что тебе какая-то старуха?
Он поднял хобот, почавкал и отправился навстречу буре — живая гора мяса и шерсти. Очертания его растаяли в тумане.
Черный, принюхиваясь, глядел ему вслед. Карибу тревожно глядели на нее. Они пробовали воду на вкус, поднимая носами брызги. Цапля дождалась, пока они вдоволь напьются. Наконец они сорвались и убежали, пугливо оглядываясь и облизывая черные мордочки. Мгновение спустя и они растаяли в клубах пара, а она все стояла, полураздетая, на морозе.
Затем, она перелезла через выступ скалы, погрузилась по бедра в теплую воду и поплыла, радостно ощущая, как тепло проникает сквозь поры ее кожи. Добравшись до другого берега, она встала на ноги, выплюнула изо рта серную воду и только потом выбралась из воды на сушу.
Ах, как помогло ей это купание! Она выжала волосы и глубоко вздохнула. Как только в долину ворвался, рассеивая туман, порыв ветра, на волосах ее образовались ледяные шарики.
Черный, переминаясь на камнях, нетерпеливо поглядывал на нее из-за скалы.
Сумерки стали опускаться над долиной. Цапля поплыла обратно. Она чувствовала, как возвращается жизнь в ее старческие жилы. Конечно же, это блаженство! Эта заводь для нее — настоящее сокровище. А наверху, над скалами, бил скрытый в тумане гейзер; оттуда, мелодично журча, стекал вниз ручей.
Освежившаяся, набравшаяся сил, Цапля добралась наконец до берега. Ее дыхание собиралось в белое облачко; дрожа, она отряхивала капли воды с рук и ног. Собрав в охапку одежду, прошла она расстояние до входа в пещеру, равное полету брошенного копья. Снег жег ее босые ноги. Черный бежал за ней, Белая скользила следом, обнюхивая снег.
Она откинула полог из шкуры карибу и вошла в пещеру, подбросила березовых веток в костер и, вся в поту, наклонилась над огнем — ей хотелось обсохнуть, прежде чем одеваться. Мальчик удивленно глядел на нее сквозь струю дыма. Он был хорош собой, этот подросток, — овальное лицо, широкие глаза, полные губы. Высокий, широкоплечий…
