Джеймс Клавелл - Сёгун
— Прекрасно, благодарю вас. Господин Торанага болен. Он просил меня прийти вместо него. Вы понимаете меня?
— Да, понимаю, — ответил Блэксорн, пытаясь скрыть свое разочарование отсутствием Торанаги. — Так жаль, что господин Торанага болен.
Ябу пожал плечами, уважительно поздоровался с Марико, притворяясь, что не замечает Алвито, и некоторое время рассматривал корабль. Он криво улыбнулся и обратился к Блэксорну:
— Со дес, Анджин-сан. Ваш корабль стал другим, с тех пор как я в последний раз видел его. Да, корабль другой, все другое, даже наш мир стал другим.
— Простите, я не понял, господин. Прошу меня извинить, но вы говорите слишком быстро. Что касается меня… — Блэксорн начал заготовленную фразу, но Ябу хрипло прервал его:
— Марико-сан, пожалуйста, переведите нам.
Она перевела. Блэксорн кивнул и медленно сказал:
— Да. Другим, Ябу-сама.
— Совсем другим — вы больше не чужеземец, но самурай, то же самое и с вашем кораблем.
Блэксорн увидел улыбку на толстых губах, вызывающую позу — и сразу же вернулся мыслями в Анджиро, обратно на берег… Вот он сам стоит на коленях… Круук в котле… Крики Пьетерсуна зазвенели в ушах, запах погреба ударил в ноздри… Разум его завопил: «Так неужели все это зря — все страдания и ужас, Пьетерсун, Спилберген, Маетсуккер, тюрьма, эта и неволя?! И все это твоя вина!»
— У вас все нормально, Анджин-сан? — спросила Марико, заглянув ему в глаза и испугавшись.
— Что? Ох, да… Да, у меня все нормально…
— Что с ним? — спросил Ябу.
Блэксорн потряс головой, усилием воли пытаясь остановить этот поток воспоминаний, стереть с лица его следы, — наверняка выражение ненависти уже выдало его.
— Простите, пожалуйста, я сожалею. Я… все нормально. Просто вдруг стало плохо с головой — бессонница. Простите. — Он поглядел в глаза Ябу, проверяя, скрыл ли свой опасный промах. — Жаль, что Торанага-сама болен. Надеюсь, ничего серьезного, Ябу-сама?
— Нет, беспокоиться не стоит, Анджин-сан. — «Да беспокойство — это вы! — подумал Ябу. — Ничего, кроме беспокойства, у меня не осталось, с тех пор как вы и ваш грязный корабль прибыли к моим берегам. Изу ушло, мои ружья ушли, вся честь ушла, и теперь под угрозой моя голова из-за этого труса». — Все хорошо. — Тон его был очень любезен. — Торанага-сама просил меня передать вам ваших вассалов, как он обещал. — Глаза Ябу обратились к Алвито. — Так-так, Тсукку-сан! Почему же вы стали врагом Торанага-сама?
— Я не враг, Касиги Ябу-сама.
— Но ваши христианские дайме — враги, не так ли?
— Прошу извинить меня, господин, но мы священники, и только, мы не отвечаем за политические взгляды тех, кто исповедует истинную веру, и не осуществляем контроль за теми дайме, которые…
— Истинная вера этой Земли Богов — это Синто, вместе с Тао, Путем Будды!
Алвито не ответил. Ябу презрительно отвернулся и выкрикнул приказ. Группа оборванных самураев, не вооруженных, некоторые — со связанными руками, начала строиться в одну шеренгу перед кораблем. Алвито выступил вперед и поклонился.
— Простите меня, господин. Я пришел, чтобы повидать господина Торанагу. Так как он не прибыл…
— Господин Торанага желает, чтобы вы переводили его беседу с Анджин-саном, — прервал его Ябу с умышленной грубостью, как приказал ему Торанага. — Вы один можете делать это так хорошо — сразу и без запинки. Конечно, вы не откажетесь сделать для меня то, что желает господин Торанага?
— Нет, конечно, нет господин.
— Так. Марико-сан! Господин Торанага просил вас проследить за тем, чтобы ответы Анджин-сана правильно переводились.
Алвито побагровел, но сдержался.
— Да, господин. — Марико сразу возненавидела Ябу. Ябу отдал еще один приказ. Два самурая подошли к носилкам и вернулись с корабельным сейфом — они тащили его с трудом.
— Тсукку-сан, начинайте переводить. Во-первых, Анджин-сан, господин Торанага просил меня вернуть вашу собственность. Откройте, — приказал он самураям. — Ящик, до краев наполненный золотыми монетами, вернулся в неприкосновенности.
— Благодарю вас. — Блэксорн едва верил своим глазам: теперь, имея возможность расплачиваться наличными, он мог нанять самую лучшую команду.
— Отнести в корабельный сейф?
— Да, конечно.
Ябу махнул рукой самураям — поднимайтесь, мол, на борт — и продолжил свою речь (Алвито пришлось ее переводить, и ярость его все возрастала): — Во-вторых, господин Торанага предоставляет вам выбор — свободно отплыть или остаться. Если вы останетесь на нашей земле, то вы — самурай, хатамото и подчиняетесь самурайским законам. На море, за пределами наших берегов, вы вправе вести себя как прежде, до того как прибыли к нам, и подчиняетесь своим, чужеземным законам. Вам пожизненно предоставлено право заплывать в любой порт, находящийся под контролем господина Торанаги, без обращения к портовым властям. И последнее: эти двести человек — ваши вассалы. Господин Торанага официально поручил мне препроводить их к вам — с оружием, как и обещал.
— Я могу отплыть, когда захочу? — недоверчиво спросил Блэксорн.
— Да, Анджин-сан, вы можете отплыть — господин Торанага дал согласие.
Блэксорн посмотрел на Марико, но она избегала его взгляда.
— Я могу это сделать прямо завтра?
— Да, если пожелаете, — подтвердил Ябу. — Так об этих людях: все они ронины, из северных провинций. Все согласились поклясться в вечной преданности вам и вашему потомству. Хорошие воины. Никто не совершил преступления, в котором был бы уличен. А ронинамм стали потому, что их сюзерены убиты, умерли или низвергнуты. Многие воевали на море против вако, — Ябу глумливо улыбнулся. — Кое-кто и сам мог быть вако, — вы понимаете, что значит «вако»?
— Да, господин.
— Те, что связаны, могут быть бандитами или вако. Все эти люди пришли одной группой, как банда, и пожелали бесстрашно служить, если им простят прошлые преступления. Они клялись господину Нобору — он собрал их по приказу господина Торанаги, — что никогда не совершали преступлений против господина Торанаги или его самураев. Вы можете принять их каждого в отдельности или всей группой или отказаться от них. Понимаете?
— Я могу отказаться от кого-нибудь из них?
— А зачем вам это делать? — удивился Ябу. — Господин Нобору очень тщательно их отбирал.
— Ох, конечно, простите, — устало откликнулся Блэксорн, понимая, что дайме Ябу просто зло шутит над ним. — Я понял. Но вот что будет с теми, которые связаны, — если я от них откажусь?
— Им отрубят головы. Обязательно. Что еще с ними делать?
— Ах так… Простите.
