УЛЬМ – 43 - Александр Леонидович Аввакумов
– Неужели, вы считаете, что я холост? Конечно, женат. У меня двое детей….
Валентина кокетливо улыбнулась.
«Она явно переигрывает, – подумал Покровский, глядя на нее. – Пусть думает, что я не догадываюсь кто она и откуда. Так будет спокойнее ей и мне».
– Вы мне не верите? Почему?
– Если бы вы были женаты, то супруга наверняка бы положила вам «тормозок» с едой, и вы бы не пошли в ресторан.
– Вы умная и наблюдательная, девушка, умеете анализировать и делать выводы. Вам бы в НКВД работать….
В глазах Валентина вспыхнул испуг, но, тут же, погас.
«Она умеет держать себя в руках, и поэтому опасна. Не стоит играть с судьбой и поэтому нужно уходить», – решил он, продолжая наблюдать за девушкой.
Он подозвал к себе официанта и попросил счет. Через пятнадцать минут, Покровский расплатился и, взяв девушку под локоток, направился к выходу из ресторана.
***
Покровский лежал на полке и в свете ночника читал книгу. Иногда он бросал свой взгляд, на лежавшую на нижней полке Валентину. Сейчас, он уже не сомневался в том, что выпитое ей вино стало действовать. Девушка пробовала читать, но томик Цветаевой, то и дело выпадал из ее рук. Рядом с ней мирно сопела женщина, и этот звук буквально баюкал ее и клонил ко сну. Когда из рук Валентины снова выпал томик стихов, Олег Андреевич поднялся с полки и спустился вниз. Он надел обувь и прихватив своей портфель, открыл дверь купе. Прежде чем выйти, он убедился, что коридор вагона пуст. Он осторожно вышел и плотно закрыл за собой дверь. Вагон пошатывало и он, опираясь рукой о стенку вагона, направился в сторону тамбура. Покровский сунул руку в карман пиджака и только сейчас он понял, что на столике оставил свои папиросы.
«Бог с ними, – подумал он. – Главное, выйти незаметно из вагона на ближайшей станции».
Оторвав свой взгляд от вагонной двери, он посмотрел на человека, который вышел из тамбура в противоположном конце вагона. Этим человеком бы сотрудник НКВД. Он осторожно подошел к двери купе, в котором еще минут пять назад находился Покровский и слегка приоткрыл дверь. Увидев, что в купе нет человека, которого они сопровождали с напарницей, он испугано посмотрел по сторонам. На какую-то минуту он исчез в купе и, выскочив оттуда, пулей помчался в сторону тамбура, в котором находился Олег Андреевич. Он стал дергать дверь, но та не поддавалась, так как была закрыта. Покровский хорошо видел растерянное лицо чекиста, он улыбнулся ему и, помахав рукой, открыл дверь вагона.
В лицо Олега Андреевича ударил поток воздуха, который, словно живой человек, попытался вырвать его из тамбура и бросить, куда-то в темноту. Он встал на подножку вагона, стараясь рассмотреть и выбрать место в темноте, чтобы не налететь на столб или дерево. Наконец Покровский прыгнул и исчез в темноте. Коснувшись земли, он несколько раз перевернулся, портфель, который он держал в руках, отлетел куда-то в сторону. Он лежал на земле, стараясь не двигаться и не делать резких движений. Он смотрел в черное бархатное небо, по которому, словно по столу кто-то рассыпал миллионы звезд, которые подмигивали ему своим голубоватым светом. Одни светили ярче, другие были кое-как видны.
Покровский пошевелил левой ногой, затем правой. Боли он не чувствовал и поэтому решил, что ему удалось избежать травмы. Подобную проверку он осуществлял 1919 году, когда его взрывом снаряда швырнуло в глубокий овраг. Тогда ему здорово повезло, телегу, на которой их перевозили раненых, тогда разнесло в клочья, и лишь только он один выжил из семерых его товарищей по оружию. Левая рука легко согнулась в локте, и он коснулся грязными пальцами своего лица.
«Ничего, похоже, Бог миловал», – подумал он.
Он оперся на левую руку и поднялся с земли. Только сейчас, Покровский понял, что в этот раз ему не удалось отделаться так легко. Сильная боль в правом предплечье заставила его вскрикнуть. Перед глазами поплыли радужные круги и комок слабости, словно чья-то невидимая рука схватила его за горло. Его вырвало, но легче от этого Олегу Андреевичу не стало.
«Надо дождаться утра и поискать портфель. Он не мог далеко улететь, – пересиливая боль в плече, подумал он. – Все будет хорошо, я уверен в этом».
Он сделал несколько неуверенных шагов и лег на землю, стараясь расслабиться и забыть о боли, которая с каждой минутой становилась все сильнее и сильнее. Мимо него, по насыпи, промчался поезд. В темноте ему не удалось прочитать, что было написано на эмалированных белых табличка, прикрепленных к портам вагонов. Наконец ему удалось занять определенную позицию своего тела, и боль стала куда-то исчезать. Он не заметил, как задремал.
Олег Андреевич открыл глаза и не сразу понял, где он находится. Он лежал на небольшой полянке, среди высоких кустов. С трудом поднявшись, он начал искать свой портфель. Нашел он его не сразу, тот повис на одной из ветвей орешника. Покровский услышал мужские голоса и, решив, что его разыскивают сотрудники НКВД, укрылся в кустах. Голоса то стихали, то приближались. Вскоре он увидел мужчину и мальчика. Они сидели на поваленном дереве и завтракали. Рядом с ними на солнце сверкали лежавшие на земле косы.
– Доброе утро, – поздоровался с ними Покровский.
Мужчина с нескрываемым интересом посмотрел на незнакомого мужчину, одетого в грязный и рваный светлый костюм.
– Доброе…., – ответил мужчина.
Он посмотрел на косу, которая лежала в метрах трех от него.
– Скажите, до станции далеко? – задал ему вопрос Олег Андреевич. – Да, вы не бойтесь, я ничего плохого не сделаю вам.
– Кто вы и откуда?
– Я просто неудачно выпрыгнул из кузова грузовика. Было темно, а остальное вы сами видите.
– Странно. До дороги здесь километров около десяти, если не больше.
– Так я и шел всю ночь вдоль железнодорожных путей.
Мужчина с недоверием посмотрел на Покровского, однако уточнять подробности не стал. Ему вообще не нравился этот мужчина, одетый в городской костюм.
– Вот видите это дорогу, – произнес мужчина и рукой указал на едва заметную дорогу, которая петляла между кустов, – двигайтесь по ней. Она вас приведет в село…
– Спасибо, – поблагодарил его Олег Андреевич и направился по дороге дальше.
***
Колеса поезда мерно постукивали на стыках рельс. Олег Андреевич сидел на полке с закрытыми глазами. Он хотел немного вздремнуть, но сильная боль в правом предплечье не давала ему полностью расслабиться. Вправленное травматологом плечо по-прежнему сильно болело и при каждом движении напоминало ему о травме. До Львова было еще далеко, и Покровский
